– Зачем же вы его мне показали?

– Не знаю. Я давно не доставал «сто солнц», но вы мне о нем напомнили. Вы так на него похожи. Хотя это звучит странно. Как может быть алмаз похож на человека? И тем не менее…

– Вы хотите сказать, что я само зло?

– Не то, Александра Васильевна. Вовсе не то. Хотя… Как знать? Почему я захотел показать его именно вам? Я долго боролся с этим искушением, но, как видите, не устоял. Что вы сами чувствуете?

– Не знаю. Не понимаю пока. Ах, Алексей Николаевич! Его нельзя никому показать, нельзя надеть, нельзя о нем говорить… Но жить без него нельзя тоже. Это так? Если увидел его однажды, забыть о нем нельзя. На него хочется смотреть, и смотреть бесконечно.

– Да. Не забывайте, что его можно продать, и весьма выгодно. Это огромные деньги, здесь, в этом скромных размеров футляре. Из «ста солнц» можно сделать несколько красивейших камней и продать их по отдельности. Денег за это можно выручить ровно вдвое больше.

– Ах нет! – жалобно вскрикнула она. – Его нельзя убивать! Разве вам так уж нужны деньги?

Граф усмехнулся:

– Денег у меня довольно. Именно поэтому камень здесь в безопасности. Если хотите, можете время от времени любоваться им, – великодушно предложил он. – Я вижу, что он вам понравился. Но понравились ли вы ему?

– Который час? – спохватилась Шурочка. – Господи, мне пора домой! А я еще не взяла книгу!

– Пройдемте в библиотеку.

Получив свою книгу, она тут же распрощалась и даже не посмотрела, что именно порекомендовал ей для чтения граф. Выехав за ворота, она все еще думала о необыкновенном алмазе. Они словно должны были встретиться и встретились, наконец. «Сто солнц» ее нашел. Алмаз показался ей лишь на какое-то мгновение, но она уже ощутила его прикосновение, а он – ее дыхание. Шурочка чувствовала, что разум становится яснее, а кровь холодней.

Она обернулась на графский дом и глазами нашла окна кабинета Алексея Николаевича. Он там! Зовет ее. Ждет. Это какое-то наваждение! Разумеется, она думала об алмазе.

С прогулки она вернулась усталой и, увидев в гостиной Евдокию Павловну и отца, равнодушно сказала:

– На следующей неделе граф Ланин устраивает празднество с балом и фейерверком. Надо подумать о том, в чем мы туда поедем. Там будет вся местная знать. Мне надо новое платье. Не перешитое, а именно мое. Маменька, есть у нас деньги?

Василий Игнатьевич тяжело вздохнул.

– Мы и так уже всем должны! – в отчаянии сказала Евдокия Павловна. – А тут еще господин Лежечев на нас в большой обиде! Ума не приложу, что теперь делать?

– Лежечев подождет, – сухо сказала Шурочка. – Может быть, нам заложить жемчуга?

– Я давно ей об этом говорю! – оживился Василий Игнатьевич.

– Нет, нет и нет! – замахала руками Евдокия Павловна. И вдруг опомнилась: – Их сиятельство приглашают нас к себе в имение?! На бал?!! Мари! Софи, Жюли, Долли! Все сюда! Срочно едем в город!

– Я тоже еду, – решительно сказала Шурочка, и ей никто не решился возразить.

Но срочно не получилось. Поездку в город, чтобы заложить жемчуга и на эти деньги обновить гардероб барышень Иванцовых, отложили на завтра. И весь день Василий Игнатьевич ворчал, что девки в конец его разорили. В доме, мол, все встало с ног на голову. Сашка – отродье – взялась верховодить! И никто не смеет ей перечить! Что дальше-то будет? Разорение, сплошное разорение. Того и гляди, в усадьбу нагрянут с описью, а потом отнимут и дом.

А Шурочке не терпелось с кем-нибудь поговорить. Она могла довериться только Жюли, которая и так уже много знала. Именно ей Шурочка с восторгом рассказала о необыкновенном алмазе, который видела сегодня утром у графа.

– Юленька, если бы ты его видела! – с упоением говорила она. – Это же чудо! Истинное чудо! Огромный бриллиант, и он так красив!

– Сашенька, это же, наверное, стоит целого состояния!

– Да уж! Но зачем графу деньги? У него и так миллионы! Ты бы видела этот дом! Этот дивный парк! А сколько у него земель? Сколько крепостных? Граф – настоящий богач!

– Не слишком ли ты увлеклась? – вздохнула сестра. – Он поиграет тобой, да и бросит. Приласкает, а потом прогонит.

– Ну и пусть! Зато я видела чудо! Я его видела!

– И все это лежит в одной маленькой коробочке, – задумчиво сказала Жюли. – Целое состояние…

– Он, наверное, возит алмаз с собой. Неужели же никто не пытался его украсть?

– Сашенька, забудь ты о нем. Мы должны помнить свое место в обществе. Не ходила бы ты больше к графу. Это так на тебя влияет, меняет тебя совершенно.

– Ну уж нет! Пока меня туда зовут, я пойду! Да что там! Побегу! Полечу!

Она схватила Жюли за руку и решительно повела сестру к зеркалу.

– Смотри. Вот здесь ему будет лучше всего. – Шурочка положила указательный палец в ямочку между ключицами и слегка нажала. – Здесь его место. И он это знает.

– Саша, опомнись! Не искушай судьбу!

– Помяни мое слово. Я чувствую, как все вокруг меняется, и сама я меняюсь. В этом ты права. Но не бежать мне надо оттуда, а напротив. Пойти и завоевать!

Она и в самом деле была полна решительности. А в сумерках Варька опять принесла ей письмо. И опять сладко замерло сердце. Но тщетно она надеялась: Серж не давал о себе знать. Письмо было от Лежечева. Он писал:

«Милая Александрин!

Весь день, с самого утра, я вспоминаю наше свидание, и во мне все больше надежды. Неужели же Вы не сможете оценить искреннюю привязанность к Вам человека, доселе не знавшего любви? Неужели же Вам дороже ветреный повеса с дурной репутацией? Я готов немедленно приехать к Вам в усадьбу и снова говорить с Вашим отцом. Если он переменил решение, то наша свадьба состоится в следующем же месяце. Что мне до того, что скажут соседи? До того, какое мнение будет обо мне в свете? Мне небезразлично лишь Ваше мнение обо мне. Я повторял это, и буду повторять. Стоит Вам пожелать, и после свадьбы мы сейчас же оставим провинцию и отправимся в Москву, где снимем дом. У меня там остались связи и есть родня. Вы не будете скучать.

И там Вы легко сможете забыть того недостойного человека, жертвой которого стали вследствие своей юности и неопытности. Я сделаю Вас если и не счастливейшей из женщин, то, по крайней мере, уважаемой в обществе дамой, и смогу оградить Вас от всяких волнений и тревог исключительно за Ваше расположение и внимание к скромной моей персоне. Остаюсь с надеждою и ожиданием Вашего скорого ответа.

Владимир».

Она прочитала письмо и задумалась. Уехать? В Москву! Как бы это было замечательно! Как давно она об этом мечтала! Отец уже, кажется, на все согласен. Но выйти за Лежечева замуж значило его обмануть. Что будет, когда он узнает всю правду? Неужели тут же ее разлюбит и переменит свое решение? И она останется с разбитым сердцем. «Жертвой которого вы стали…» Ах, стала! Но он еще не знает главного, о той ночи в саду. Обдумав все это, она написала следующее: