– Да не бойся ты, – хмыкнул Тони, поняв ее замешательство. – Тебя пригласили на обед.

– А если я не хочу есть? – с вызовом спросила Луиза Фернанда, сделав шаг в сторону двери.

– Тогда будешь сидеть в этой комнате до тех пор, пока не проголодаешься, – с ухмылкой ответил Тони.

Войдя в столовую, Луиза Фернанда увидела сидящих за столом Олега и Павла. Они вежливо поднялись, приветствуя единственную женщину, находящуюся в этой комнате. «Еще час назад они не были такими вежливыми», – пронеслось в голове у Луизы Фернанды, но ей стало приятно от подобного проявления галантности. Комната была окрашена в нежно-голубые тона, и Луиза Фернанда поняла, что этот цвет является любимым у господина Вороного. Стол был красиво сервирован и украшен белыми лилиями.

– Простите за то, что назвала вас тупым русским мужланом, – мягко произнесла она.

Олег улыбнулся и кивнул мужчине, стоящему рядом с ним, чтобы подавали обед.

– Принимаю ваши извинения, – сказал он. – Но вы не первая, кто похожим образом думает о русских. Нас часто представляют идиотами.

– На самом деле я так не считаю, – покачала головой Луиза Фернанда.

– Как раз наоборот, – Олег с интересом посмотрел на нее, и его темно-серые глаза весело заискрились. – Вы были уверены в том, что говорите. Вы думаете, что сейчас я достану из-под стола гармошку, надену красную рубаху и начну петь песни в обнимку с медведем, который выйдет из соседней комнаты. Такими нас, русских, представляют на Западе, то есть вечно пьяными и неотесанными мужланами.

– Я извинилась, – покраснела Луиза Фернанда и прокашлялась. – Я не считаю вас таким.

Павел, сидящий рядом, рассмеялся.

– Достаточно, Олег. Ты смущаешь девушку.

Луиза Фернанда посмотрела на поставленную перед ней тарелку и сморщилась.

– Фу! Устрицы, – покачала она головой.

– Бросьте, Луиза Фернанда, – недовольно произнес Олег. – Ваши капризы уже порядком надоели.

– Во-первых, я действительно не люблю устрицы. Они гадкие, скользкие и противные на вкус. Во-вторых, я не капризничаю, а всего лишь говорю то, что думаю. И это не моя беда, что мы не можем найти общий язык. Если бы вы вели себя немного вежливей, то мы уже давно смогли бы разойтись.

– Кто сказал, что я собираюсь вас отпустить?

– А разве нет?

– Почему убили Глорию? – внезапно спросил Олег. – Мне кажется, что вы знаете причину ее смерти.

– Мне ничего не известно, – со спокойным видом солгала Луиза Фернанда.

– Тогда почему за вами охотятся?

– Я знаю не больше вас, – повысила голос Луиза Фернанда и взяла стакан с водой. – Все, что мне нужно сейчас, – это сохранить свою жизнь. Больше ничего, только жизнь. – Она посмотрела на него. – Конечно же, будет смешно, если вы окажетесь человеком, который и заварил всю эту кашу. Может быть, это вы убили Глорию? Ведь вы, господин Вороной, были у нее дома за несколько минут до трагедии. Возможно, вы заинтересованы и в моей смерти.

– В ваших рассуждениях, дорогая, абсолютно отсутствует логика. – Олег приподнял бокал с вином и салютовал ей. – Зачем мне ваша смерть?

– Вам лучше знать, ведь...

– Глупая игра слов, – перебил Олег. – Все, что мне необходимо от вас, это место нахождения моей дочери.

– Разве вы не собираетесь найти убийцу Глории? – растерянно спросила Луиза Фернанда.

– Нет.

– Но почему? – Она опешила от этого короткого и честного ответа. – Глория ведь была вашей...

– Любовницей, – подсказал Олег и посмотрел на часы.

– Матерью вашего ребенка.

– Вы сами найдете убийцу.

– Я не детектив.

– О да, вы – воровка, – засмеялся Олег, заметив, как яростно загорелись ее светло-карие, почти золотые глаза. – Пардон. Дама, которая может получить все, что пожелает. Это вам необходимо знать, кто убил Глорию. Только так вы сможете понять, кто охотится за вами.

Луиза Фернанда задумчиво посмотрела на Олега, и в голове ее появилась интересная идея.

– Я скажу вам, где вы сможете найти свою дочь, – она сделала акцент на последнем слове. – Но взамен вы окажете мне услугу.

Олег бросил на нее заинтересованный взгляд.

– Услугу?

– Вы не ослышались, – произнесла Луиза Фернанда. – Если я обращусь к вам за помощью, обещайте, что не откажете мне.

– Я не даю обещаний. – Олег сделал глоток вина. – Но если вам нужна будет моя поддержка, и если я буду в силах что-либо сделать, то, возможно, помогу вам.

– Слишком много неопределенностей, – усмехнулась Луиза Фернанда.

– Это все, что я могу вам предложить.

Луиза Фернанда устало кивнула.

– Наш любимый город с Глорией – Барселона. Несколько лет назад на бульваре Рамблас Глория купила дом, о котором знали только мы вдвоем. Думаю, что Паола находится там. Если вы дадите мне ручку и листок бумаги, я напишу точный адрес.

Павел достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и протянул Луизе Фернанде.

– Надеюсь, теперь мне можно уехать? – спросила она, отложив ручку в сторону, и, не дожидаясь ответа, поднялась.

Мужчины встали следом за ней.

– Тони отвезет вас куда скажете. – Олег близко подошел к ней и дотронулся до ее руки. – Я дам вам свой номер телефона. Позвоните, если возникнут неприятности.

Луиза Фернанда взяла протянутую визитную карточку и вышла из комнаты в сопровождении огромного Тони.

– Смею предположить, что эта дама тебе нравится, – усмехнулся Павел, глядя на замолчавшего брата.

– Возможно. – Олег внимательно посмотрел на листок с адресом. – Я хочу, чтобы мне было известно о каждом ее шаге.

– Летишь в Барселону? – поинтересовался Павел.

– Нет, в Барселону летишь ты. Я должен быть здесь, чтобы опередить Николаса. Необходимо оберегать Луизу Фернанду, иначе до нее доберутся раньше, чем она сумеет собрать остальные части головоломки.

Рим

Отец Массимо прикрыл лицо рукой и неподвижно замер в кресле. Со стороны могло показаться, будто Массимо уснул, настолько он был отрешен от окружающего и погружен в себя. Перед ним на столе лежали бумаги допроса Луизы Фернанды Альворадо, отчеты криминалистов с мест преступлений, результаты баллистической экспертизы и документы комиссара Сфорца, ведущего расследование убийств воспитанников кардинала Альбицци. Всю ночь он изучал их, но пока ни к чему не пришел. Переработав столько информации и потратив на это множество часов, Массимо не видел перед собой четкой картины дальнейших действий. Это состояние неопределенности вызывало ощущение неудобства и какого-то странного беспокойства внутри.