– Шесть изумрудов и семь бриллиантов. Тринадцать полостей заполнено, осталось еще двенадцать. Луиза Фернанда, точно тебе говорю – это код, – с дрожью в голосе произнес Маркус. – Смотри, его следует читать в определенном порядке, начиная с этой палочки, возле самого большого камня.

Он перерисовал на бумагу расположение углублений и под каждым заполненным гнездом поставил цифру, выгравированную на камне.

– Все, что нам осталось, – это получить остальные камни и узнать, для чего этот код.

Луиза Фернанда усмехнулась и посмотрела на фотографию.

– Если учесть то, что оставшиеся камни у убийцы и он наверняка знает об их предназначении, нам осталась самая малость. А именно: выкрасть камни и выведать секрет. Но вот загвоздка! Мы даже не знаем, кто за всем этим стоит!

– Тот, кто хорошо знал Армандо, придумавшего всю эту игру с подарками, – предположил Маркус, заставив Луизу Фернанду задуматься.

Она вгляделась в фотографию с мальчиком, чем-то напоминающим ей кардинала Альбицци. Фото было давним, и этот мальчик уже давно стал мужчиной. Как же найти человека, если все, что ты знаешь о нем, это то, как он выглядел много лет назад. Она посмотрела на обратную сторону карточки, надеясь, что там будет хоть какая-нибудь подсказка. Но белая сторона была чистой, без каких-либо надписей.

– Возможно, Армандо и ему сделал щедрый подарок? – спросил Маркус.

Луиза Фернанда не ответила, она смотрела в смеющиеся глаза черноволосого мальчишки, словно спрашивая у него: «Кто же ты, пятый?»

Легкий ветерок игриво теребил короткие кудри, ласково пробегал по губам и вился вокруг тоненькой фигуры черноволосой женщины, быстро идущей по одной из самых красивых улиц Милана, корсо Буэнос-Айрес. Погода снова демонстрировала свою непредсказуемость. Еще несколько часов назад воздух почти не двигался в лучах палящего солнца, и небо было высоким, а сейчас казалось, что до него можно достать рукой. Цвет его из бледно-голубого изменился к ярко-синему, и легкий ветерок постепенно набирал силу, настойчиво дергая за атласную ленту платья Луизы Фернанды.

Она удивилась тому, что Николас назначил встречу на вечер, потому что в это время в кафе будет много людей и все столики во внутренней части здания, где можно тихо поговорить, будут заняты. А пить кофе на открытой террасе, находясь на всеобщем обозрении, ей не хотелось. Надежды Луизы Фернанды на свободный столик внутри не оправдались. Подходя к кафе, она заметила Николаса, сидящего на террасе. Он держал перед собой газету, и Луиза Фернанда могла с уверенностью сказать, что это «Коррьере делла сера», и он ее не читает, а наблюдает за происходящим вокруг, умело прикрываясь цветными листами.

Луиза Фернанда замедлила шаг, стараясь лучше рассмотреть мужчину, которого судьба настойчиво ввела в ее жизнь. Возникло странное ощущение, будто она видит его впервые. Николас притягивал ее, и в то же время каждый раз, находясь рядом с ним, она желала оказаться как можно дальше от его проницательного взгляда и улыбки, скрытой в уголках глаз. Он завораживал ее и отталкивал, восхищал и вызывал отвращение, вселял уверенность и оглушал сомнениями. Именно из этих противоречий и складывалось отношение Луизы Фернанды к Николасу Рискони. Она питала к нему сильные чувства, но что доминировало в них, любовь или ненависть, не могла сказать, потому что не знала.

Поднимаясь на террасу, Луиза Фернанда внезапно подумала о том, сколько пластических операций он сделал, чтобы в шестьдесят с лишним лет иметь такое молодое лицо. Она знала Николаса с детства, но готова была поспорить, что он ни капли не изменился за эти годы. Такой же гладкой, без единой морщинки была его кожа, такими же светлыми и густыми остались волосы, а фигура сохранила стройность и гибкость. Его нельзя было назвать красивым, уж слишком резкими были черты его лица. Но необычайно красивые карие глаза, горящие золотым блеском, заставляли замирать от восхищения. Их мягкое сияние и волнующая глубина притягивали женские сердца.

О да, Николас умел соблазнять! Луиза Фернанда не раз оказывалась свидетелем действия его чар на женщин, представительницы прекрасного пола готовы были броситься к нему в объятия. И дело было не в щедрых подарках и словах, которые он говорил, а в некой скрытой его сексуальности и даже распущенности, слышащейся в тембре его голоса и искрами пробегающей по кончикам пальцев.

Луиза Фернанда на ходу поправила волосы и остановилась возле столика.

– Здравствуй, Николас, – негромко приветствовала она мужчину и впервые в жизни увидела замешательство на его лице.

Николас растерянно посмотрел на блестящие черные волосы и ярко накрашенные губы стоящей напротив него молодой женщины и несколько порывисто расслабил галстук.

– Ты в порядке? – спросила Луиза Фернанда.

– В полном, – уже спокойно ответил он. – Ты напомнила мне свою мать. Вы очень похожи.

Луиза Фернанда удивленно посмотрела на него.

– Ты был знаком с ней?

– Недолго, – Николас дотронулся рукой до ее волос. – Потрясающая красота, такая же, как у Эмилии.

Луиза Фернанда отодвинулась в сторону, словно защищая себя от его тонких пальцев.

– Маму звали Марисса, и она была светловолосой. Ты, наверное, перепутал ее с какой-либо другой дамой, которая оставила след в твоей памяти.

Николас кивнул в знак согласия и сделал заказ официанту. Луизу Фернанду всегда восхищала эта способность привлекать внимание людей. Ему никогда не приходилось долго ждать, потому что люди, выделяя Николаса из числа остальных, стремились как можно быстрее исполнить его желания, подчиняясь внутренней силе, которая читалась в каждом движении.

– Два латемакьято, – мягко, слегка проглатывая окончания слов, говорил Николас. – Дорогая, что ты будешь из сладких блюд?

– Спасибо, я ничего не хочу. Только кофе. Эспрессо, – в таком же тоне сказала Луиза Фернанда и с улыбкой посмотрела на Николаса, который всегда любил делать заказ самостоятельно и не любил, когда ему перечат.

Николас усмехнулся и отпустил официанта.

– Я рад, что ты решила повременить со своим отъездом и нашла время для встречи со мной. Мне горько осознавать, что ты стала свидетелем подобных трагедий...

– О, прошу тебя! – перебила его Луиза Фернанда, не дослушав до конца витиеватые соболезнования. – Сколько оттенков и цветистостей! «Подобная трагедия», – она растянула слова, подражая речи Николаса. – Ты не умеешь выражать сочувствие и сожаление. Тебе глубоко наплевать на смерть моих друзей. Они были для тебя лишь рабочей силой, в которой ты никогда не испытывал дефицита. Так что давай закончим с проявленем слезливой любезности и вернемся к истинной причине нашей встречи. Для чего ты заставляешь меня терять время, которого у меня и так нет?

Николас удивленно посмотрел в ее горящее негодованием лицо и рассмеялся.

– Ты начинаешь мне нравиться, – сказал он. – Куда исчезла прежняя Луиза Фернанда, которая на все отвечала лишь: «Да, Николас. Как скажешь, Николас»?