— Держи, — протягивает маленький пакетик с еще горячей вкусняшкой.

— Мхитарян, куда ты будешь поступать после школы? Скажи мне, и я пойду с тобой, иначе никто не будет меня подкармливать.

— Возложи эту обязанность на своего Тимофея, — предлагает мне Карен, параллельно откусывая щедрый мужской кусок от булки.

— Я подумаю. О чем ты говорил с Заболоцкой?

Карен коротко смеется, прикрывая губы рукой, дожевывает и только потом переводит взгляд на меня и решает хоть что-то ответить.

— А ты спокойно спать не сможешь без этой информации?

— Не смогу. Мы учимся всего ничего, а вы уже взорвали мне мозг своим поведением.

— И что такого необычного в нашем поведении? То, что я спросил, почему Рины нет в школе, когда она заболела? Или то, что я сказал ей три слова, когда ее насильно усадили со мной за одну парту? Ты влюбилась, рыж, и твой мозг во всем видит какие-то знаки и намеки. Прости, но это не так работает на самом деле.

— Тим предложил познакомить ее со своим лучшим другом, — я намеренно провоцирую Мхитаряна, но он лишь закидывает в себя последний кусочек сосиски в тесте, сворачивает в комок пустой пакетик и баскетбольным приемом отправляет его в мусорное ведро.

— Он хороший парень? — единственное, что спрашивает мой друг.

— Я лично с ним не знакома, но надеюсь, хороший, раз он дружит с Тимофеем. А Тим мне, как ты понимаешь, нравится.

— Рад за тебя, рыж. Но давай тему с Риной прикроем. Ты все время что-то фантазируешь, а мы это, кажется, уже обсудили.

Заканчиваю свой перекус, мысленно благодаря высшие силы за такого надежного друга, переживающего за меня. Вместе с тем, этот переживающий друг меня бесит прямо сейчас.

Ну я же не слепая! Всегда все было ровно, а сейчас Карен смотрит на Рину как-то иначе. То ли он заметил, как за последнее время моя подружка похорошела, с чем я полностью согласна. То ли Рина стала чуть лояльнее к нему, и он почувствовал облегчение. Ведь говорил же, что остро ощущает эту ее странную неприязнь. А сейчас и Рина как будто спокойнее на него реагирует.

Может, Карен прав? Мила просто поплыла от вкусных сладких поцелуев и теперь во всем видит что-то такое, чего нет. Мерещится…

— Рыж, я все-таки хочу познакомиться с твоим Тимофеем и посмотреть, кто оказывает такое влияние на тебя, — заявляет Карен после некоторой паузы.

— Я подумаю.

— Подумай. А когда ты будешь знакомить Заболоцкую с ее будущей любовью?

Нет, ну Мхитарян, ну хитрюга какой! Сначала льет в уши, что я придумала, а тут же ревнует Арину к другому, которого она еще даже в глаза не видела. Ох, Рина моя, Рина, малышка, что же будет с тобой впереди…

— Если мне все мерещится и тебе без разницы, не знаю, для чего тебе ответ на этот вопрос, — ядовито выдаю не самым приятным голосом. Хочу его уколоть и намекнуть, что одни его слова расходятся с другими. Карен лишь пожимает плечами и снова становится равнодушным, резко сворачивая тему.

— На историю идем, Левина, тебе еще экзамен по ней сдавать.

— А тебе что ли нет?

— И мне. Тогда тем более пойдем.

— И даже не думай садиться с кем-то другим!

— Нет, рыж, никаких других, только ты и твоя настоящая братская любовь ко мне.

Я смеюсь, конечно, но с каждым разом Мхитаряну становится все сильнее пудрить мне мозги. Чем меня наградили мои родственники, так это хорошей интуицией и умением замечать чувства других.

Заболоцкая нравится Карену, и пусть даже не пытается обманывать меня и прикрываться другими причинами.

Глава 19. Шумский

— Она спрашивала о тебе, — первым же делом сообщаю своему другу в раздевалке в понедельник.

— Ты о ком?

— Коваль, тебе мячом прилетело и память отшибло? Я про Арину, подругу Левиной. Которая показалась тебе симпатичной.

— Ничего себе, Шумский! Я услышал фамилию «Левина» и понял, что ты про дочь тренера, — в наш разговор вмешивается капитан команды Свят Ерохин.

— Ты правильно понял, — киваю ему и продолжаю разговор с Ковалем, но не тут-то было.

— Ты че, замутил с ней?

— Прости, кэп, но это мое личное дело. Без обид, — честно пытаюсь отмахнуться от него и не разгонять опасную для мужской раздевалки тему.

— Да ты гонишь? Серьезно что ли? — а Свят никак не угомонится.

— Серьезно-серьезно, — за меня отвечает Андрюха. — Мы же твою девушку не обсуждаем всей командой, правда, Ерохин? Вот и Шум имеет право держать личную жизнь в тайне.

— Да какая тайна, блин, если он с дочкой Левина спелся!

Очень хочется сейчас пнуть кэпа, реально выбесил. Вот надо же было услышать и начать орать при всех.

— Мда, Коваль, скоро упоминать Левину на тренировках станет для меня табу.

Андрей понимающе кивает и продолжает одеваться, а я справляюсь быстрее и пытаюсь отвязаться от назойливого капитана, поэтому на разминку выхожу чуть раньше.

Удивительно, но первый человек, которого я вижу на тренировочном поле «Салюта», — это мой собственный отец. Стоит и о чем-то беседует с Лёвой. При этом батя улыбается и регулярно стучит тренера по плечу, а Даниил Алексеевич ведет себя более сдержанно и особых эмоций себе не позволяет.

Интересно, вот что бы я почувствовал по отношению к тому же Ковалю, если бы он прямо сейчас увел у меня Милу? Абсурд, конечно, я просто пытаюсь спроецировать ситуацию родителей на свои реалии. И фак, уже противно от одной этой мысли. Если бы друг увел у меня девушку, даже с учетом, что они стали бы идеальной парой, друга у меня больше бы не было.

Твою ж мать.