— Нет! Ты же знаешь, я Полю обожаю. Я бы так не поступила никогда, только не с ней, — затряслась она, и сейчас я поверила.

В эти ее слова поверила, хотя обошлось без клятв и биения себя в грудь. Поверила.

Может, зря. Может, я просто хотела верить ей, но я ведь помнила все: как Катя помогала укачивать дочку, как купала, как сидела с ней, пока я ездила по ученикам.

Не она это, но кто тогда? Не Влад ведь, а я только их с Катей подозревала.

— Что случилось хоть? Расскажи толком, я же не знаю ничего. Честно, Вер, я через день пришла, а тебя нет, и вообще никого. Кстати, мне часть суммы хозяева квартиры вернули, у меня с собой денег нет, но я половину тебе отдам. А сейчас расскажи, что произошло, только по порядку.

И я рассказала. Тихо говорила, вспоминая тот чертов день от и до, и чем больше Катя слушала, тем больше округляла глаза.

— Вер, это бред какой-то!

— Это не бред, это ужас, — я прижала пальцы к вискам. — Влад старается помочь, но даже он не способен мне ребенка за день вернуть, и я не понимаю, что делать. Бездействовать не могу, а что предпринять — не знаю.

— Да я не о том, — прищелкнула пальцами подруга. — Детей вот так не изымают из семей, даже я это знаю. Сначала выносят предупреждение: первое, второе, третье, проверяют ребенка, ставят семью на учет, понимаешь? А вот так прийти, забрать малышку из-за пары несуществующих синяков — такое у нас невозможно. И даже если бы это было возможно, тебе должно было быть известно, где содержится твой ребенок: в доме малютки или в больнице. Где Полина?

Хороший вопрос.

Уши заложило, когда я Катю слушала, и я четко поняла, что я — полная дура. Просто феерическая! Да, мне показали значок и удостоверение, но я ПОЗВОЛИЛА забрать своего ребенка каким-то непонятным людям. Да, напугана была, да, в шоке, но черт меня возьми, я просто отдала Полину в руки неизвестно кого. Сама отдала!

— Я не знаю, где она. Влад говорил про карантин.

— Значит, в больнице. Вер, я слышала, что в Скандинавии это возможно — ребенка забрать одномоментно, но у нас не так. Может, и про их ювенальную юстицию байки рассказывают, но у нас даже у маргиналов детей отбирают далеко не по щелчку пальцев.

— Полицейский говорил про взрыв, — напомнила я и Кате, и самой себе, и подруга поморщилась при упоминании этого случая. — Сказал, что меня вызовут в суд, что это подозрительно — то, что я пряталась столько времени. Может, поэтому Полю забрали?

— Одно дело — если бы тебя арестовали, тогда да. Не оставлять же ребенка одного в квартире. Ты вспомни свое детство, как все это происходит, ты же рассказывала мне, — нахмурилась подруга.

И я окончательно поняла, что Катя права.

К нам с мамой часто приходили, и ей выносились предупреждения. Много их было. И несмотря на то, что дом наш больше на притон был похож, а в холодильнике чаще всего лишь лед сосульками висел, забрали меня далеко не сразу. Хотя и синяки видели, и недокормленность… права Катя, права.

— Вер, не нервничай только. Влад этот… лучше бы тебе подальше от них держаться, ты сама на себя не похожа, когда вы вместе, — протараторила подруга, и уже спокойнее продолжила: — Но Влад, думаю, поможет. Может, у опеки тоже план есть по изъятым детям теперь? Ну вроде как у полицейских план по задержаниям, хотя это странно все и нереально. Ты лучше выясни, в какой больнице Полина, и заявись к ним. Не смогут тебя не впустить, не имеют право. Гараю просто лапшу на уши навешали, что тебя не допустят, наверное скандала боятся. Знают, что сотрудники их превысили полномочия, и теперь думают, что сделать, чтобы по тихому все замять, потому пока прячутся. Но ты сходи обязательно…

— Катерина! — мы обе вздрогнули, услышав этот голос, и подруга вскочила с места. — Тебе пора работать, все личное либо на обеденном перерыве, либо после работы. Курьер привез товар, иди, и сверь.

Подруга кивнула строгой блондинке-начальнице, и бросила на меня виноватый взгляд.

— Иди. Спасибо что помогла с мыслями собраться, — я тоже встала, и направилась к выходу.

А Денис дождался, что странно. Стоял у арки, облокотившись на свою Хонду, и ждал меня. Не стал звать, махать рукой, и хоть как-то обозначаться, но я направилась к нему, и села в машину — не на заднее сидение, а на переднее.

— Что-то ты погрустнела, — заметил он, и завел машину. — Обидели? Поругалась с кем-нибудь?

— Просто я поняла, что идиотка.

— Бывает, — пожал он плечами. — Будем разговаривать, или хочешь помолчать?

— Хочу подумать.

— Думай, это полезно.

Полезно, и никогда не поздно начать.

Хорошо, что к Кате съездила, все же. То, что она мне сказала, я сама должна была понять, но не поняла ведь, в таком раздрае была. До того привыкла чужим умом жить, привыкла рассчитывать не на себя, а на других, что даже не сообразила, что странно у меня ребенка забрали. А еще более странно, что я не могу ее увидеть.

Нужно будет либо с адвокатом заявиться в больницу, либо с парой банкнот для взятки, и увидеть дочку, а лучше забрать. Судом пригрожу, скандал закачу, на колени встану, но добьюсь своего. Да, я в этом уверена — добьюсь. Странно, что Влад не может даже встречу мне организовать с Полиной, и странности эти не заметил, тогда как неопытная в этих делах Катя сразу просекла.

— Может, расскажешь, в чем дело, соседка? — вырвал меня из мрачных и панических раздумий Денис. — Я ведь таксист, помнишь? Почти психолог. Если хочешь, можешь выговориться, я в курсе, что это иногда бывает полезно и нужно.

— Ребенка у меня забрали, — уже в который раз за день произнесла я жуткие слова, и… да, и все ему рассказала.

Слушать парень умел. Умел даже лучше, чем близкая мне Катя, а я все говорила, и говорила, и даже когда машина остановилась на парковке около нашего ЖК, мы не выходили. На помощь я не надеялась, что может таксист, недавно вышедший из тюрьмы? Зато сейчас я поняла, почему некоторые ходят к психологам, или выбалтывают все, что на душе лежит незнакомцам — это действительно помогает. Хотя бы тем, что мысли приводятся в порядок, когда их в слова облекаешь.

— Вот что, соседка, подруга твоя права. Это пи*дец. Тебе не дали никаких бумаг,