Из всей этой многоязыкой орды возник самый странный из всех символов цивилизации тех беспокойных времен, и имя Запорак стало синонимом гостеприимства!

Затем вернулись пираты…

Морские коршуны вновь начали разбойничать в морях, где почти все уже позабыли об их существовании. Да, теперь их было намного меньше, но соответственно и добыча их стала намного богаче. Они обосновались на прежних местах по берегам реки, где при необходимости могли скрываться в течение многих месяцев, прежде чем выйти в море на очередную охоту. Было ясно, что пройдет еще несколько лет, и они начнут представлять не менее серьезную угрозу, чем печально знаменитые пираты прежних времен.

Именно пиратов и опасались Зорасс Джадра и трое туранцев. Пиратов, поджидавших легкую добычу на подходных путях к Запораку. Торговцы из города обычно выходили в море под охраной нанятых ими военных кораблей, но иногда капитан не мог или не желал платить за подобную защиту и становился желанной целью для морских разбойников.

Конечно, на нашем маленьком корабле не было никаких сокровищ. Однако он мог оказаться лишь игрушкой для изголодавшихся по развлечениям пиратов!

Мы двигались на юг вдоль побережья в сторону Запорака. Через час мы должны были благополучно достичь порта, если, конечно, ничто нам не помешает. Однако я чувствовал, что нам это не удастся, и именно поэтому подошел к стоявшему у руля Зорассу Джадре. Он не мог чувствовать опасность так, как я, и глаза его не могли видеть, как глаза волка. Паруса приближавшегося к нам разбойничьего корабля виднелись на горизонте уже по крайней мере минуты три, когда я сказал ему:

— Паруса Зорасса Джадры, пиратские паруса. Они догонят нас задолго до того, как мы доберемся до Запорака…

— Паруса? Пираты? — Он резко повернулся, окидывая взглядом открытое море, затем увидел надутые паруса — один большой и один маленький, — очертания которых быстро увеличивались на горизонте. Лицо его исказилось от страха.

— Кафра Талл! — закричал он. — Джорим, Герам Филосс! Все наверх, быстро! Пираты!

— Пираты? — воскликнул Кафра Талл, выскакивая на палубу, бодрый и свежий, словно и не спал еще секунду назад. — Где?

Позади него с тревожными криками выбирались из прохладной тени под палубой остальные.

— Вон, вон они! — крикнул Зорасс Джадра, показывая вдаль трясущейся рукой. — Они настигнут нас еще до того, как мы обогнем мыс!

Герам Филосс, моряк более опытный, послюнил палец и подставил его ветру.

— Не обязательно. С суши дует хороший ветер, а наш корабль достаточно легкий. Если мы пойдем под всеми парусами, им нелегко будет нас догнать.

— Погодите, — сказал я, прислонившись спиной к борту. — Вам заплатили за то, чтобы вы доставили меня в Запорак. — Они тупо уставились на меня, словно увидели первый раз в жизни. Затем, не обращая на меня внимания, Герам Филосс вырвал руль у Зорасса Джадры, в то время как остальные двое бросились к парусам.

— Нет, — глухо прорычал я, — в открытое море мы не пойдем. — Я толкнул Герама Филосса плечом, и он рухнул возле руля на палубу.

Ругаясь, он вскочил на ноги и схватился за висевший на поясе длинный нож, но меч Делрина, казалось, стал действовать по своей собственной воле. В последнее мгновение моряк попытался уклониться, но слишком поздно. Острие меча свистнуло между его оскаленными зубами, напрочь срезав нижнюю челюсть и вонзившись в горло. Мгновение спустя он был мертв.

Остальные трое набросились на меня, и корабль развернуло бортом к ветру. Зорасс Джадра занес кривую саблю высоко над моим плечом, но я, опустившись на одно колено, вогнал меч Делрина ему в пах, распоров живот до пупка.

— Ты ублюдок и мародер, — сказал я, глядя, как оседает его тело, — а я волк. Волк! — яростно зарычал я, поворачиваясь к оставшимся, которые, оцепенев от ужаса, смотрели на меня остекленевшими глазами. Опьяненный кровью, с горящими как у зверя глазами, я рванулся к ним. Кафра Талл успел поднять клинок, защищаясь от сокрушительного удара, но увидел лишь разлетающиеся обломки своего меча, за мгновение до того, как мой собственный меч рассек пополам его голову, шею и грудь.

Оставался лишь Джорим, напавший на меня с топором сзади. Мой волчий слух уловил свист воздуха, рассекаемого его тяжелым оружием, и, упав на колени, я замахнулся потемневшим от крови мечом Делрина. Топор Джорима плашмя скользнул по моему черепу, но мой клинок вспорол ему живот, и внутренности вывалились на палубу, обрызгав меня липкой слизью. Я выдернул меч и вонзил его острие в сердце противника, еще до того, как у него начали подгибаться ноги. Он рухнул на палубу, и изо рта его хлынула кровь. Мгновение спустя он был мертв.

Я поискал, кого бы еще прикончить, но никого не осталось, если не считать приближавшихся пиратов. Схватившись за руль, я развернул корабль в сторону оконечности мыса. Предстояло лишь обогнуть его, и от Запорака меня бы отделяло не больше полутора лиг.

Когда мне наконец удалось выровнять корабль, пираты уже почти настигли меня. Я уже видел их смуглые, покрытые шрамами лица, ощущал их злобные взгляды. Еще несколько мгновений — и они сцепят два корабля вместе абордажными крючьями. Не найдя на борту почти ничего ценного, они наверняка убьют меня и потопят корабль ради забавы.

Я взял небольшой бочонок с водой и вылил его содержимое на палубу. Затем я собрал драгоценности моих прежних товарищей, которые похитили мародеры Кафра Талл и Зорасс Джадра, и, завернув отрубленные пальцы, уши и так далее в тряпку, запихнул сверток в бочонок. Затем я крепко привязал к себе меч Делрина.

Пираты были уже рядом, и в воздух взлетели абордажные крючья. Облив паруса маслом, я поджег их и навалился на руль, пока острый нос моего корабля не развернулся. Ветер с суши наполнил пылающие паруса, пираты поняли, что их ожидает, но было уже слишком поздно. Я протаранил их, и горящие мачты рухнули на палубу их корабля. Меня тоже сбило с ног, и когда я снова поднялся, то увидел, что оба корабля получили пробоины и медленно погружаются в пучину.

Я схватил бочонок и в то же мгновение увидел мелькнувшую на палубе тень. Один из пиратов прыгнул на мой корабль, несомненно намереваясь отомстить. Обезумев от ярости, он бросился ко мне, размахивая мечом. Я выставил перед собой бочонок, и клинок пирата застрял в нем. Прежде чем он успел выдернуть меч, я ударил его ногой в пах и, когда он согнулся пополам, обрушил бочонок ему на голову. Брызнули кровь и мозги, но я потерял равновесие и, поскользнувшись на окровавленной палубе, полетел за борт. Падая, я ударился головой о фальшборт, и…

* * *

…Она всплывала из неведомых глубин, восхитительно прекрасная, но столь же холодная, как и бездонная пучина, из которой она поднималась. Она казалась зеленой в океанской пене и в затуманенных смертью глазах. Глазах утопающего — глазах волка — моих глазах!

Однако, когда она заговорила, я понял, что передо мной не сирена, не морское создание. Она существовала лишь в моем разуме, а не в окружавших меня волнах. Ведь бесчувственное состояние во многом подобно сну, а она умела подчинять человеческие сны своим собственным целям. Ибо это была Богиня, Ледяная Богиня Итиллин, первая дочь тех Ледяных Богов, чьими детьми были Морозные Исполины.