левой стены расположена кухня с красивым островком, окруженным тремя барными стульями. За стеклянной стеной открывается вид на сад. У стены напротив вижу проигрыватель и полку с виниловыми пластинками. Другая полка заставлена книгами и журналами. Но наибольшее впечатление на меня производит блестящий черный рояль, который стоит посреди комнаты, между кухней и диваном. Впервые вижу рояль так близко. Есть в нем что-то волшебное – не могу описать, что именно. Я обожаю музыку, хотя и не умею играть ни на одном музыкальном инструменте. Словно в трансе приближаюсь к роялю и благоговейно касаюсь его.

– Ты умеешь играть? – задумавшись, спрашиваю я и поворачиваюсь к Нэшу. Он, достав из холодильника молоко, ставит его на кухонный островок. Потом наклоняется вперед, опираясь локтями о столешницу, и улыбается. Замираю как вкопанная. От его улыбки сердце сжимается, под ложечкой сосет, а дыхание сбивается.

Надеюсь, Нэш ничего не замечает.

– Неужели кто-то ставит дома рояль, если не умеет на нем играть?

– Конечно. Люди покупают такие вещи для красоты, ради престижа или просто потому, что им хочется. – «И они превращаются в элемент декора». Вслух я этого не произношу.

– Ты же знаешь, что я не из таких людей, – отвечает Нэш, и в его словах звучит как утверждение, так и вопрос.

Понимаю, что чуть раньше обратилась к нему на «ты», и торопливо говорю:

– Простите, я не хотела вам «тыкать». Я не… – Проклятье. Неужели вчера мы перешли на «ты»?

– Ничего страшного. Я не против. В этом отношении у врачей в больнице нет строгих правил. Мы через многое вместе прошли. Конечно, с бамбини все несколько иначе, – усмехается Нэш и делает глоток кофе.

Подхожу к нему.

– А значит, и со мной.

– Конечно. В любом случае проблем не возникнет, пока ты не будешь «тыкать» мне в присутствии пациентов.

– Повезло, что однажды нам удалось избежать этих «проблем».

Разбавив кофе молоком, сажусь напротив Нэша и улыбаюсь. Он знает, что я намекаю на тот раз, когда он случайно назвал меня по имени в присутствии пациентки.

– Это как посмотреть, – бормочет он.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не подколоть его. Вместо этого осматриваюсь. Сквозь стеклянную стену у Нэша за спиной вижу небольшой красивый сад. Ухоженный, пусть и немного заросший. Видно, что растения тоже страдают от здешней жары.

– Газон когда-нибудь бывает по-настоящему зеленым?

Нэш смотрит в направлении моего взгляда, потом, повернувшись ко мне, говорит:

– Конечно. Несколько раз в год у нас идет дождь. К тому же газон можно покрасить.

– Я всегда думала, что это шутка, но однокурсница однажды сказала мне, что есть специальная краска на водной основе. Я поверить не могла – люди настолько хотят красивый газон, что готовы красить его в зеленый цвет.

– А что еще остается, когда воды мало и траву нельзя поливать? Я ничего не имею против краски, пока она не вредит окружающей среде.

– Сам ты, как вижу, покраской не заморачиваешься.

– Я, как и мой газон, не из тех, кто гонится за внешностью. – Нэш произносит это так серьезно, что я прыскаю со смеху. Приятное ощущение.

Учитывая произошедшее накануне, думала, что завтрак пройдет неловко и я буду чувствовать себя скованно. Нет. Ничего подобного. И все же мне не дает покоя один вопрос…

– Похоже, вчера я хорошо перебрала?

– Скажем так: удивительно, что тебе не понадобилась таблетка от головной боли.

– Что ж, этим все сказано. – Допив кофе, убираю чашку в раковину, а молоко – в холодильник. – Надеюсь, я вела себя не слишком странно, – добавляю, возвращаясь к островку, и беру пустую чашку Нэша, чтобы поставить в раковину. Случайно задев его плечо, я на секунду замираю. Атмосфера в комнате меняется, становится необычной – но в хорошем смысле. Воздух наполняется напряжением. Наверное, это не должно мне нравиться, но… нравится.

– Я спал на диване, – вдруг говорит Нэш. – Сначала хотел отвезти тебя домой, но ты не могла сказать, где живешь, а Йен не отвечал на звонки… Я не знал, где взять твой адрес.

– Спасибо, – тихо отвечаю я и тяжело сглатываю, когда Нэш, подняв голову, смотрит мне в глаза. Сжимаю чашку так сильно, что руку сводит. Не уверена, что мое тело получает достаточно кислорода, потому что я целую вечность назад забыла, как дышать.

Я слышала об этом. О молчании, которое красноречивее любых слов. О чувстве, которое кажется таким знакомым, даже если возникает впервые. О притяжении, которое вдруг появляется и которое нельзя объяснить. О трепете и страхе, которые не парализуют, а пробуждают.

Я слышала об этом, но не верила. До этой секунды. Какой же я была дурочкой.

Глубоко вдохнув, отворачиваюсь. Подхожу к раковине и ставлю туда чашку Нэша. В голове хаос.

Ненадолго закрыв глаза, пытаюсь собраться с мыслями.

Нэш мне нравится, но я не могу позволить чувствам одержать верх.

Я не хочу ничего усложнять.

Мне пора домой. Резко поворачиваюсь, чтобы попрощаться.

– Спасибо за вчерашнее, но мне и правда…

Замираю. Нэш больше не у кухонного островка, на котором теперь сидит Джекс. Нет, он… передо мной.

Мы смотрим друг на друга – как люди, которые молчат потому, что слишком многое хотят сказать. Как враги, которые не представляют, как победить. Как влюбленные, которые не знают, как любить.

Глава 16

Нэш

Понятия не имею, что творю. Зачем подошел к ней? Черт, я даже не знаю, почему не уехал вчера домой, как собирался. Почему остался, когда в бар пришла Лора.

Теперь у меня дома женщина, которая не должна быть здесь. Коллега. Интерн.

Как я это допустил? В моей жизни два важных правила: не приносить работу домой и не смешивать ее с личной жизнью. И от того, и от другого только неприятности, поэтому я по мере сил придерживался этих правил.

До этих пор. Потому что сейчас «неприятность» стоит посреди моей кухни и смотрит на меня большими глазами цвета грозового неба. Растрепанные волосы волнами обрамляют удивленное лицо, и мне приходится бороться с желанием прикоснуться к ней.

А ведь я вижу, как она на меня смотрит. Ее дыхание становится прерывистым и грудь вздымается чаще, чем несколько мгновений назад. Я буду лжецом, если скажу, что мне это не нравится. Что Лора мне не нравится. Но… буду идиотом, если считаю, что мы можем быть вместе. Нет, не можем. Я поведу себя как последний эгоист, если проведу с ней ночь. Если поцелую. Сделаю шаг навстречу.

Йен меняет подружек как перчатки и не задумывается об этом. Он говорит,