– Присядем, выпьем, и ты, юноша, расскажешь мне все по порядку, начиная с того момента, как мы разделились в подземельях.

– Как два пальца поломать!

Пока мы с Себастиной резали храмовников, прикрывая бегство цыган, те, под предводительством Адольфа, двигались к соляному гроту. Проводником выступил юный Кинемон, который успел излазить подземелья вдоль и поперек. К их несчастью, именно через этот проход внутрь решил проникнуть отряд технократов. Восставший из мертвых уверял, что это не могло быть преднамеренным расчетом, скорее страшным совпадением. Террористы явно удивились, наткнувшись на беглецов, но удивление это не продлилось долго. Лично он, Адольф Дорэ, смог за себя постоять.

– Эти уроды… быстрые, как ласки, сильные, как быки, особенно в рукопашной. Хотели взять меня живьем, но троих я прирезать смог. Всего троих! Ха! Жаль, защитить никого не сумел, гражданских покосили только так, а потом и меня подстрелили…

Я позволил ему пересказать содержание допроса и описать приход «чудовищ». Внутри Имперры кроме братьев эл’Файенфасов никто не знал о моей Маске. В отличие от Голоса, хотя бы сей козырь я стремился сохранить в тайне.

– А потом этот урод Грюммель спалил меня живьем.

– Печально.

– Все лучше, чем если бы меня сожрала та тварь. Что только не прячется в подземных глубинах, шеф! Брр-р-р! Насмотрелся я разного за годы службы, но такого…

– Жуть, жуть, – согласился я. – Скажи-ка мне лучше, что ты сделал с сердцем?

Адольф немного смутился и выдавил неловкую улыбку. Как я и думал, он спрятал камень в своем теле. Некогда я записал этот экзотичный способ в одну из методичек для обучения молодняка: если нужно срочно спрятать небольшой предмет, например, футлярчик с зашифрованным посланием, который не превышает размерами двух фаланг мизинца, в качестве отчаянной меры можно проглотить его или, что менее тривиально, сделать надрез в складках кожи и спрятать важный документ туда, превозмогая боль. Какой-никакой последний эфемерный шанс уберечь разведданные.

– Кто бы мог подумать, что такая чушь окажется полезной! Не обессудь, шеф, я все твои методички читал и много полезного узнал, но это… просто первое, что пришло в голову, когда понял, что впереди кто-то есть!

– Почему не проглотил?

– Говорю же, первое, что пришло в голову! К тому же у меня небный язычок гиперчувствительный, чуть что, непрожеванное коснется – могу заблевать целую казарму. Проверено.

Представив, как бы это выглядело, я невольно содрогнулся.

– Почему не повернули назад, если присутствие посторонних было обнаружено до вербального контакта?

– А куда нам было поворачивать в узком темном тоннеле? – мрачно пожал плечами он. – Цыгане были перепуганы вусмерть, храмовники казались им воплощениями смерти. Я сказал им ждать, сам выдвинулся вперед, на разведку, но они не послушались, вынесли меня в ту пещеру на волне собственного страха, а там прятаться было уже негде.

Тяжелые воспоминания окончательно развеяли его приподнятое настроение. Воинская закалка превратила Адольфа Дорэ в очень, очень опасного и жестокого человека, но чудовищем он так и не стал, что нельзя было переоценить.

– Гони прочь эти мысли, ты сделал больше, чем смог бы кто-либо другой. Пожалуйста, переходи к моменту воскрешения.

– А тут и рассказывать нечего, шеф. Последнее, что помню, это та пещера, смерть. Потом вдруг открываю глаза, а надо мной – звезды с луной и море рядом шумит. Я лежал на песке, с головой, уложенной на ее колени. – Его глаза застлала туманная поволока. – Она улыбалась мне, шеф. Клянусь, красивее женщины я…

– Уже говорил. Ты познакомился с Нэгари Ухру, богиней черного континента. Что было дальше?

– А ничего. Она дала мне эти тряпки и сказала, чтобы я возвращался на службу, сказала, что я еще могу пригодиться тебе.

– Неужели она не объяснила, что с тобой произошло?

– Сказала лишь, что я был мертв, а за подробностями отправила к тебе.

– Черт подери.

Мне оказалось сложно объяснить герою империи, почему о его мертвом теле все забыли на два долгих дня и вспомнили лишь после того, как оно посреди ночи встало и пошло. Адольф же отнесся ко всему совершенно спокойно.

– Мне никогда не было дела ни до моего трупа, ни до посмертных почестей, шеф, ты же знаешь.

– Знаю, но посмертные ритуалы творятся не во имя покойников, а ради живых.

– Пустое. Солдаты должны сражаться и, если не повезет, умирать во имя Родины. В последнем случае им нет дела до своих тушек. Я понял и принял это, когда шрапнель срезала голову моего друга Барта Шнидке, оставив на шее только нижнюю челюсть. Похоронить его я так и не смог, не нашел после боя, однако кошмары меня от этого никогда не мучили. Хороший жизненный опыт в шестнадцать-то лет, а? – Он вновь рассмеялся. – Все мы накормим червей рано или поздно, шеф. Что было дальше?

– Об этом я могу лишь строить догадки.

Террористы обыскали одежду Адольфа, но не его кожу, а когда тело перевезли в посольство, сотрудники морга не установили наличия под обугленной коркой инородных тел. Перед ними не стояло задачи проводить аутопсию, так что Адольфа просто сунули в холодильник и забыли о нем. Сердце Дракона Времени «мариновалось» в крови покойника двое суток, оказывая на него некое воздействие. А затем труп просто взял и вырвался на волю, прошел сквозь охраняемый периметр, как слон сквозь плетеную оградку, и куда-то отправился. Вероятнее всего, пробудившееся сердце стремилось попасть к своему хозяину, однако по пути его встретили винтеррейкцы, отправившиеся на перехват.

Лишь одно меня смущало – почему Железное Братство не напало на наше посольство? Подозреваю, что Дракон Времени способен был ощущать перемещение своего сердца в пространстве, но не всегда, иначе он бы сам давно за ним явился. Почему он не мог его обнаружить раньше? Был слишком слаб? Или нечто ему мешало? Или и то, и другое сразу? В конце концов, сердце было и у винтеррейкцев, и у цыганки, а потом еще двое суток лежало в морге, но лишь когда оно вырвалось, когда его изъяли из трупа, хозяин явился за своей собственностью. Такая огромная дыра в цепочке логических выводов не на шутку меня смущала, не хватало информации. Возможно, Нэгари Ухру прольет свет на это.

– Винтеррейкские врачи извлекли из тебя камень, и произошла новая метаморфоза. Ты превратился в статую, с которой мне пришлось носиться по всему Нобилитэ. Сердце я потерял, враг лично забрал его, и Нэгари Ухру вновь спасла мою жизнь. Еще недавно я был уверен, что твое тело утеряно, оно бесследно исчезло из ингрийского посольства. Вот и весь сказ.

Адольф медленно тянул выпивку, подкручивая роскошный ус, но вид юнца, в которого он превратился, немного меня смущал.

– То есть ты хочешь сказать, что за одну ночь я перебывал на территории четырех разных государств? Знатно же я попутешествовал, шеф!

– Это все, что тебя заинтересовало?