– Да нет вроде. – Она остановилась посреди комнаты, словно споткнулась, и начала перечислять все, что ей было известно: – Выстрела никто не слышал, потому что пистолет был с глушителем.

– А где же он этот самый пистолет взял?! Да еще с глушителем? Он же алкаш, ты сказала! – История про пистолет, да еще с глушителем, ему совсем, совсем не понравилась.

– Уж где взял, не знаю, но в руке его держал, это точно.

– Как держал?! – Валера почувствовал, как у него вытягивается лицо. – Он же полумертвый был, как же он мог держать его…

– Вот так и держал! – Ниночка раскинула руки в стороны, а правую ладонь свернула кукишем. – Крепко держал. Валялся лицом вниз с пробитой головой, а в руке у него пистолет с глушителем. Из него он жену свою и того…

– Ничего не понимаю. – У него голова пошла кругом от нелепости рассказываемой ею истории и от нее самой – такой разяще привлекательной и откровенной. – Про жену-то ты откуда взяла, раз ее там нет?! Она что, звонила с того света?!

– Валера! – губы Ниночки вдруг скривились, делая ее похожей на большую разобиженную куклу. – Ты чего это, а?! Так говоришь со мной, будто я в чем виновата?!

– Ну, прости! – запоздало спохватился Лапин и, встав с места, полез с поцелуями.

Ну, все, регламент, как говорится. Пора и честь знать, не затем же пришел, чтобы ее допрашивать. Ведь собирался же посвятить вечер отдыху. Ну, да она сама виновата, что он вспылил. Обычно даже дурацкие сводки о происшествиях освещала более толково. Все по пунктам, с чувством и расстановкой. А тут мелет ересь какую-то. Может, ей проще запротоколированные происшествия пересказать, чем самой сложить увиденное и эмоции в предложения? Черт его знает! Может, просто перепугалась. Чего тогда поперлась туда? Из любопытства?..

– Я хотела быть тебе полезной, – нежно всхлипнула Ниночка, очень быстро забывшись в его объятиях. – Как услышала в сообщении о пистолете с глушителем, дай, думаю, съезжу. Может, это как раз тот самый убийца из гостиницы. Там тоже выстрела никто не слышал, значит, был глушитель.

Рациональное зерно во всех ее рассуждениях, конечно же, было. Но что-то слабо верилось Лапину, чтобы какой-то законченный алкоголик поперся в гостиницу с целью убийства, причем так хорошо спланированного убийства. Де нет же, конечно, нет! Там же была женщина, причем толстая!

– Он, этот парень с пистолетом, – не унимался Лапин, увлекая Ниночку в ее роскошную спальню, – он какой из себя? Худощавый, толстый?

– Толстый! – Ниночка утробно хохотнула, освобождаясь от топика. – Какой толстый?! Дрыч он! Как есть дрыч!

Значит, снова мимо…

– А как все-таки про жену-то узнали? Видел, что ли, кто? – Это был последний вопрос, который он успел задать, прежде чем упасть на лопатки в ее широченную кровать.

– Нет. Подруга жены там была. Ее допрашивали. Она сильно плакала и все кидалась на носилки, на которых этого пьянчужку выносили. С ее слов и решили, что жену он укокошил. Пропала она, что ли, куда-то… Валерочка, мы забыли шампанское! Неси скорее, я так хочу тебя!!!

На этом с докладом о происшествиях в городе было закончено.

Валера принес охлажденное шампанское с бокалами, вернулся за вазой с виноградом. Потом умело стрельнул пробкой в потолок, и все пошло по известному заранее сценарию.

История, которую поведала ему Ниночка, взволновала его мало. Мало ли такого происходит сейчас? К нему она не имела никакого отношения. Пускай этим делом местные пинкертоны занимаются. У него своих невпроворот. Не станет он больше этим интересоваться.

Наутро, простившись с Ниночкой и поцеловав ее в припухшую со сна щеку, он ни о чем таком и не помышлял вовсе. Но когда через час ему позвонили из местного отдела и сказали, что пойман подозреваемый в убийстве его клиента да еще с поличным, ему сделалось нехорошо…

Владик Любавский сильно нервничал. Нервозность свалилась на него как ком рыхлого снега на голову. Свалилась со вчерашнего вечера и никак не хотела отпускать. Как мог, пытался развеяться. Сегодняшним вечером после работы поехал в элитный ресторан. Заказал себе кучу разной еды, останавливая свой выбор на самых изысканных блюдах. Гороховый суп его Елизаветы уже не лез ему в горло. А она словно нарочно продолжала готовить его изо дня в день.

Он лениво понаблюдал за полуголыми артистками на крохотном пятачке эстрады. Нашел, что из четырех лишь одна достойна внимания. Потом с полчаса слушал пожилого пианиста, поаплодировал ему, выкурил дорогую сигару. И лишь после этого поднялся из-за столика. В гардеробной ему подали его дорогое пальто. Пристроив его на плечи, не вдевая в рукава, Влад вышел на улицу. И вот стоило ему только переступить облицованный мрамором ресторанный порог, как приятная нега улетучилась, словно ее и не бывало. Опять то же самое неприятное ощущение, скользящее морозом по затылку.

«Неужели за мной следят?» – подумал Влад, открывая машину и устраиваясь на водительском кресле. Кто? Хорошо, если это Лизка. Та в последние дни просто с катушек спрыгнула от ревности и недоверия. Могла она начать за ним слежку, руководствуясь этими причинами? Могла!

С утра они почти не разговаривали. Она угрюмо следила за тем, как он без аппетита поглощает вязкую овсянку, запивает ее соком и, поспешно сунув в рот бутерброд с колбасой, вылезает из-за стола. Он не поблагодарил ее за завтрак, не поцеловал перед уходом, как делал это прежде. А зачем? Он уже успел поставить крест на их отношениях, к чему тогда делать хорошую мину при плохой игре. Днем он, правда, дважды пытался дозвониться домой, но Лиза трубку не взяла. То ли отдыхала, то ли ее просто-напросто не было дома. Второй вариант Владу подходил больше. Если ее нет дома, значит, она запросто могла за ним следить. Уж лучше пусть это будет она, чем кто-нибудь другой. Возможность второго варианта нагоняла на него такого страху, что мгновенно покалывало сердце и начинал ныть правый бок.

Зачем за ним кому-то следить? Он никому дорогу не перебегал. Никого не трогал. То, что собрался развестись со второй женой и уйти к первой, еще не причина для того, чтобы совершить над ним насилие. А он это чувствовал! Каждым нервом своим чувствовал: что-то затевается. Уж чем-чем, а звериным чутьем Влад точно мог похвастаться.

Он задолго начинал ощущать сгущающиеся тучи над своей головой. Это его прославленное чутье помогло ему остаться живым в то время, когда он еще был женат на Ольге. Он сразу понял, что пора сваливать. Как знал, что его непременно будут искать, убеги он без легенды. Вот и пришлось прикидываться покойником. То есть план этот возник у него голове как-то сам собой, стоило ему наткнуться на того утопленника. Корчась от рвоты и болезненных спазмов в желудке, стараясь не смотреть в изъеденное раками лицо, он переодел труп в свои тряпки и снова пустил по течению.

Все! Теперь он покойник. Теперь его уж точно никто не станет искать. И его долг спишется на этого несчастного малого, что утонул за него или для него в этой реке.