тревогу, опасаясь, что если карфагеняне станут хозяевами и Сицилии, то окажутся очень опасными и грозными соседями, окружающими их со всех сторон и занимающими положение, позволяющее овладеть всем побережьем Италии. . . . Если они воспользуются добровольным предложением Мессены и станут ее хозяевами, то, несомненно, вскоре сокрушат и Сиракузы, так как они уже были владыками почти всей остальной Сицилии. ... . . Они считали совершенно необходимым не допустить... чтобы карфагеняне закрепили за собой то, что могло бы стать мостом, по которому они могли бы переправиться в Италию. Народ, однако, сильно пострадал от предыдущих войн, и ему нужны были какие-то средства для восстановления потерь, которые он понес во всех областях. Кроме этих общенациональных выгод, которые принесет война, военачальники предполагали, что и каждый из них получит от нее очевидную и важную пользу. Поэтому они проголосовали за оказание помощи.

Апелляция к жадности подрывает утверждение о том, что это действительно была самооборона, так как "явные и важные выгоды", получаемые римскими гражданами , означали грабеж и дань, "оправданные" угрозой будущего удушения. В действительности Карфаген не представлял угрозы. Источники Полибия были написаны ближе к концу Пунических войн историками, возвращающими свое настоящее в прошлое. Карфагенские корабли уже давно патрулировали проливы, защищая торговлю от пиратов, не проявляя территориальных амбиций в материковой Италии, а Карфаген находился в оборонительном режиме на Сицилии, разместив там немногочисленные войска. Если бы Карфаген рассматривался как главная угроза на Сицилии, то очевидной стратегией был бы союз с Сиракузами против Карфагена, но римские войска поступили противоположным образом.

В 264 г. до н.э. римские войска пересекли проливы и взяли Мес-сену, начав первую римскую войну, которая велась за пределами Италии. Римские и карфагенские войска поначалу избегали друг друга, и римляне пошли на юго-восток и атаковали Сиракузы, вынудив их подчиниться римскому владычеству. Только после этого, осознав относительную слабость карфагенского присутствия, они повернули на запад, к карфагенским поселениям. Это был оппортунизм, направленный на установление прямого территориального контроля. Карфагенские войска придерживались осторожной стратегии, которую они применяли против сицилийских греков. Обороняя несколько укрепленных городов, превосходящие по численности войска надеялись ослабить волю римлян к продолжению войны и договориться с ними. Договор, разграничивающий сферы интересов, был возможен. Рим мог оставаться северной средиземноморской державой, Карфаген - южной, а карфагенская стратегия на острове была направлена на сохранение статус-кво. Но римские цели расширились до завоевания всего острова. Карфагенские лидеры посчитали, что не могут с этим согласиться, поскольку Карфагену как морской державе, ведущей торговлю через Средиземное море, необходим контроль над проливами. Поскольку римские лидеры, должно быть, понимали это, они знали, что начинают большую войну с державой, чей флот доминировал на морях. Я подозреваю, что партия войны в сенате имела более долгосрочные амбиции. Амбивалентность Полибия может свидетельствовать об аналогичных подозрениях.

Началась война, первый этап которой проходил на Сицилии. Карфагеняне прислали подкрепление, и началась кровопролитная, безрезультатная война как на Сицилии, так и в Северной Африке. Поначалу Карфаген доминировал на море. Преимущество Рима заключалось в расширении гражданства и увеличении численности населения, из которого он мог черпать войска для ведения боевых действий на суше. По мнению Пилкингтона, Карфаген мог привлечь максимум около 200 тыс. мужчин боеспособного возраста из своих африканских территорий и колоний в других местах. Кроме африканских внутренних территорий, карфагеняне не приобрели земель с большим населением. Таким образом, карфагеняне располагали лишь половиной потенциальных солдат Рима. Карфагену приходилось восполнять численность за счет сборов с данников и наемников, возможно, дорогостоящих и менее преданных. Карфагену дважды приходилось отвлекать ресурсы на подавление восстаний среди североафриканских войск. Римляне также отторгли часть карфагенских данников в Иберии и Нумидии. Рим имел преимущество на суше.

Поначалу Карфаген был морской державой, а Рим - нет. Однако римляне вновь продемонстрировали способность подчинить экономику войне и использовать ресурсы греческих городов-государств, над которыми они теперь господствовали в западном Средиземноморье. Частные финансы были мобилизованы для строительства флота на основе восстановленного карфагенского судна с использованием греческих мастеров, но с такими усовершенствованиями, как поднятые и усиленные носы для тарана и абордажа (хотя они оказались уязвимыми во время штормов). Боевые качества улучшились, и в 256 г. до н.э. римский флот, насчитывавший более трехсот кораблей, разгромил основной карфагенский флот, также насчитывавший более трехсот кораблей, у мыса Эчномус на юге Сицилии. Еще несколько лет продолжались бои, но карфагенские солдаты на Сицилии, перерезав пути снабжения, капитулировали. В конце того же года римская армия вторглась в Африку. Теперь проявилась окончательная слабость торговой империи. Карфагену было трудно найти новые войска, а Рим продолжал их собирать.

По словам Полибия, Первая Пуническая война была "величайшей войной в истории по своей продолжительности, интенсивности и масштабу операций". Но теперь карфагеняне потребовали мира. Сенат выдвинул тяжелые условия: выплату военной репарации в течение десяти лет и потерю Сицилии и других островов. Полибий заключает довольно эвфемистично: "Не случайно и не ведая, что творят, римляне нанесли свой смелый удар по всеобщему господству и владычеству и оправдали свою смелость успехом. Нет: это был естественный результат дисциплины, приобретенной в суровой школе трудностей и опасностей" .

Воспользовавшись тем, что карфагеняне были заняты восстанием нумидийцев, римляне захватили Сардинию и Корсику, которые до этого принадлежали карфагенянам. После этого сенат потребовал от Карфагена дополнительной компенсации. Эти неспровоцированные действия, нарушающие договоры, как отмечает Полибий, сделали неизбежными дальнейшие военные действия. До сих пор все это было римской агрессией.

Но это вызвало агрессивный ответ карфагенян. Теперь карфагенские правители стремились к прямому контролю над дальнейшими африканскими территориями и рассчитывали на Испанию, чтобы накопить ресурсы для противодействия дальнейшей римской агрессии и выплаты репараций. У них уже были торговые склады на побережье, и теперь они продвигались вглубь страны, проводя кампании против коренного населения, устанавливая над ним более прямое имперское господство, чему способствовали брачные союзы с местными элитами и новыми городами-поселенцами. Это был территориальный империализм, оборонительный ответ на римскую экспансию, хотя и наступательный по отношению к жителям Африки и Испании.

Эброский договор 226 г. до н.э. позволил Карфагену расширить территорию Испании к югу от реки Эбро, в то время как Рим занял северную часть. Этот договор был нарушен Римом, когда он поддержал город-государство Сагунтум, расположенный к югу от реки. Сагунтинцы напали на соседний город-государство, союзный Карфагену, полагая, что находятся под защитой Рима. Полководец карфагенян в Испании Ганнибал в 219 г. до н.э. быстро разгромил Сагунтум. Он пощадил бы жителей, если бы они "готовы были уйти из Сагунтума без оружия, каждый с двумя одеждами".