набухшие соски, перекатывая их между пальцев. Это безумно возбуждает, его член давно стоит, нужно сделать лишь одно движение, насадить девочку на себя, войти по самые яйца, но он медлит.

Вынимает пальцы, натирает клитор, проходится по половым губкам и ласкает тугое колечко ануса. Кэндис дергается, словно от легкого удара током, вскрикивает, когда Шон проникает внутрь.

— Ты же примешь нас двоих, одновременно? Да, Конфетка? Лукас будет в твоей попочке, я в твоей киске. Я сам хочу оказаться в ней, но боюсь, что порву тебя.

Палец покидает попку, Шон ласкает припухшие складочки, нежно обводя клитор. Кэндис дрожит, сама не знает отчего, это возбуждение или страх. Как она может принять их одновременно?

— Лукас, поласкай, растяни ее попку, — голос хриплый, его самого колотит от возбуждения.

Девушка чувствует, как по тугому колечку ануса скользят пальцы, ее ласкают сразу двое мужчин, так бесстыже, так сладко, томительно нежно и медленно.

— Такая узкая попочка, черт, малышка, я так хочу в нее. Так хочу тебя.

Лукас толкается уже двумя пальцами, продолжая целовать шею, другой рукой ласкать грудь, сжимая один сосок. Шон натирает клитор, посасывая при этом второй сосок.

— Расслабься, девочка, мы не сделаем тебе больно.

Младший Паркер проникает глубже, Кэндис вскрикивает, дискомфорт, легкая боль, но тут же удовольствие от давления на клитор. Но тут Шон резко толкается в ее лоно, она вскрикивает, шире разводя ноги на его талии. Он входит глубоко, при этом пальцы Лукаса продолжают трахать ее попку.

— Боже мой, только не останавливайся, — девушка шепчет чуть слышно, запрокинув голову, сжимая короткие волосы Шона.

— Лукас, входи, только нежно.

Шон выходит, Лукас убирает пальцы, Кэндис чувствует, как к анусу прижимается разбухшая головка члена. Он очень медленно продвигается вперед, давая девушке привыкнуть к таким невероятным новым ощущениям.

— Боже мой… боже… Луккс… ааааа…. больно.

— Расслабься, малышка, прими его, смотри на меня, смотри мне в глаза.

Шон отвлекает ее от боли, дразня клитор, она смотрит совершенно затуманенным взглядом, чуть приоткрыв рот, прикусывая губы. В глазах чистое удовольствие, он готов душу отдать, чтобы видеть такой ее всегда.

— Дьявол, я сейчас кончу, какая она горячая и узкая.

Лукас начал двигаться, совершенно невероятные и потрясающие ощущения накрыли девушку, она даже не могла объяснить, что чувствует. Частичная боль, которую сглаживал Шон, его полные огня глаза, смотрящие на нее.

Лукас уже входит до предела, чуть приседая на коленях, держа девушку за бедра. Она принимает его член в свою попку, но тут член Шона начинает проникать в ее киску. Кэндис дергается, но ее крепко держат, не давая пошевелиться.

— Смотри на меня, Конфетка. Смотри мне в глаза, не бойся, ничего не бойся.

Он входит медленно, Лукас замирает, давая брату заполнить киску девушки собой. Кэндис стонет, бедра дрожат, невероятная наполненность, боль уходит. Зажатая между двумя мужчинами, она цепляется за плечи Шона, они оба находились глубоко внутри нее. Дыхание сбилось. Не хватает воздуха.

– Такая красивая, такая чувствительная девочка. Ты кончишь на наших членах, вместе с нами.

Шон почти на грани своего оргазма, он чувствует, какая она невероятно узкая, ее киска словно поглощала его член, готовая высосать все соки, всю сперму до последней капли.

— Невероятная малышка. Черт, сейчас кончу, не могу больше, такая горячая попочка. Давай, девочка, кончи с нами.

Миллионы ощущений накрывают одновременно все тело. Кэндис чувствует, как набухли еще больше члены мужчин, как давление на чувствительные стеночки влагалища и ануса стало больше.

— Кончай, малышка, кончай для нас.

Хриплый голос Шона толкает ее к пропасти удовольствия. Несколько секунд, и ее тело разлетается на мелкие осколки, сознание рвет на части. Перед глазами разноцветные круги, она кончает, содрогается. Ее оргазм долгий, киска течет на член Шона.

— Боже…ааааа…дааааа…ааааа.

Кажется, что вода в озере кипит вместе с ними. Мужчины не выдерживают сами, Лукас срывается первым, уткнувшись в шею девушки, стонет, дергается, изливаясь спермой ей в попку.

Шон догоняет их, пульсирует, толкается глубже, кончает. Тяжело дышит, отходит от оргазма, держа на руках расслабленное тело девушки. Он совершенно не подумал о защите на этот раз. Лукас медленно покидает ее, целует в плечо, откидывается назад, раскинув руки на воде.

— Милая, ты как?

— Не знаю. Я, кажется, умерла и снова воскресла.

Шон тоже выходит из нее, накрывая губы поцелуем. То, что сейчас произошло между ними, не укладывалось в сознании, но Кэндис словно создана специально для них двоих. Его сердце рядом с ней оживает, брат стал другим. Если случится так, что малышка забеременеет, он скажет небесам только спасибо.

Странные мысли в голове, ведь он совсем не думал о семье и детях. Считая, что все это лишь иллюзия, ложь, сказка. В конечном итоге все предадут, обманут. Тогда для чего все это?

— Ты не можешь умереть, я этого не позволю.

Кэндис не хочет и не будет ни о чем думать. Все потом, и ее поступок отдаться двоим таким уже любимым мужчинам, и угрызения совести. Сейчас Кэндис просто счастлива. Они лежат на раскаленных камнях, под палящим, обжигающим кожу солнцем Техаса, совершенно обнаженные, будто на всей планете остались только они трое.

Лукас положил голову на ее бедро, она перебирала его влажные волосы. Сама устроилась на животе Шона. Скоро придется возвращаться домой, что ее там ждет, она не знала, но эти дни и это озеро она точно не забудет никогда.

Глава 27

— Гарри?

Кэндис без ключа открыла дверь и с опаской шагнула на порог собственного дома. Было подозрительно тихо, в спину дышал Лукас, который держал ее за руку и никак не хотел уходить.

— Гарри?! Есть кто-нибудь?

В гостиной было прибрано, странно, но нигде ничего не валялось, даже не было запаха перегара и пива. Она шагнула, прошла гостиную, Лукас смелее осмотрел первый этаж.

— Странно, где он?

— Может, сбежал?

— И оставил открытым дом? Надо выйти на задний двор.

Гарри нашелся там, он косил старой газонокосилкой траву, стоял жуткий грохот, и как они его сразу не услышали. Молодые люди стояли на небольшом крыльце и наблюдали за работающим мужчиной. Но вот Гарри обратил на них внимание, улыбнулся, махнул рукой, выключил газонокосилку.

— Кэндис, привет, уже вернулась?

Было странно видеть Гарри за столько недель трезвого. Под его левым глазом красовался фиолетовый фингал, но выглядел он довольно опрятным и счастливым.

— Что произошло, Гарри? Откуда синяк под глазом?

— Ой, ерунда, упал неудачно.

Гарри с опаской посмотрел на рядом стоявшего Лукаса, который лениво оперевшись о стену дома, с иронией