власть Советов противопоставлялась власти КПСС, ну а уже в 1993 году сами советы народных депутатов были разогнаны режимом Бориса Ельцина.

Возвращаясь к венгерским событиям, следует отметить, что советы 1956 года были созданы… при активном участии ВПТ и его реформистского крыла. Первый в Венгрии рабочий совет возник в Мишкольце под руководством первого секретаря Боршодского обкома партии Фехервари205. Вопрос о передаче завода в самоуправление трудящихся активно обсуждался на заседании пленума ЦК ВПТ 26 октября 1956 года. В ходе дискуссии Антал Апро, будущий член правительства Яноша Кадара, заметил:

«Предложения по постановлению:

Прежде всего, расширение демократии.

Желание и воля партии передать руководство предприятиями широкому производственному самоуправлению, рабочим советам — это недостаточно. Нужно поставить [этот вопрос] более решительно!»

В ответ на это Золтан Санто сказал, что «все заводы, все фабрики, все предприятия, нужно передать рабочим советам. Они должны пойти на заводы и быть там в три смены, немедленно должны пойти: раз заводы их — пускай защищают»206. В тот же день создание рабочих советов на производстве было одобрено в декларации ЦК ВПТ, переданной по радио207.

Поддерживая советы, венгерские коммунисты стремились внести раскол в ряды оппозиции и обратиться к своей традиционной электоральной базе — рабочим. Подобная тактика была с успехом опробована в Польше, где ещё в конце 1960‑х годов отряды рабочих дружинников громили контрреволюционно настроенных студентов. Казалось, что и в Венгрии данная политика могла дать положительные результаты. Когда 23 октября студенты пришли в промышленный Чепель и призвали молодых рабочих присоединиться к их демонстрации, то получили резкий отказ208. 25 октября студенты покрыли стены Будапешта граффити: «Свободу Миндсенти!», «Нет коммунизму!» и, что самое интересное, «Нет рабочим советам — коммунисты запустили свои лапы в этот пирожок»209.

В последующие дни, по мере дестабилизации ситуации в Венгрии и крушения власти ВПТ, коммунисты постепенно стали сдавать свои позиции в советах. Речь шла не только о том, что к 30—31 октября открыто декларировать свою принадлежность к компартии было просто опасно. Как известно из предыдущих глав, многие венгерские рабочие ещё с довоенных времен находились под влиянием ультраправых и разного рода национал-социалистских идей. Мятеж позволил им открыто заявить о своей позиции.

Советская «Новейшая история Венгрии» даёт ещё одно интересное объяснение, почему «некоторые прослойки и группы рабочих в той или иной мере поддались контрреволюционной агитации». По мнению её авторов, в период с 1949 по 1954 годы в ряды венгерского рабочего класса влилось 200 тысяч человек из сельского хозяйства, 75 тысяч из мелкой промышленности и 110 тысяч из нигде ранее не работавших. Многие из этих людей принадлежали к бывшим привилегированным классам и мелкой буржуазии, для которых мятеж стал шансом на возвращение их прежнего статуса210. Здесь уместно вспомнить выводы биографа Гитлера Иоахима Феста, который писал, что угроза пролетаризации в годы Великой депрессии подтолкнула немецкую мелкую буржуазию в ряды нацистов, ибо для буржуа участь рабочего — это нечто хуже смерти.

В последних числах октября советы в целом заимствовали большинство лозунгов мятежников: «Вывода советских войск из Венгрии, свободных выборов в Государственное собрание, некоторые — даже выхода Венгрии из Организации Варшавского договора и провозглашения нейтралитета страны, освобождение кардинала Миндсенти и всех других политических заключенных и, наряду с правом на забастовку, перестройки школьного воспитания на основе религиозной морали»211. Разумеется, в списке требований можно было увидеть даже социалистические или анархо-синдикалистские требования, вроде установления выборности дирекции предприятий и недопущение возврата капитализма, но серьёзно относиться к ним не стоит. Память о реалиях капитализма ещё была слишком крепка у большинства населения Венгрии, и призывы возврата собственности помещикам и капиталистам могли только отпугнуть людей. Стоит напомнить, что и в конце 1980‑х годов российские «демократы» призывали не к капитализму неолиберального образца, который они намеревались строить, а к «шведскому социализму», «социализму с человеческим лицом и т. д.»

Вопреки утверждениям Энди Андерсона, ни до 4 октября, ни после ввода советских войск венгерские советы не планировали брать государственную власть. Как отмечает исследователь Тамаш Краус, после победы «революции» и выхода Красной армии советы хотели передать свои полномочия парламенту или, другими словами, сыграть роль немецких советов народных уполномоченных — послужить ступенькой на пути возрождения буржуазного государства212.

Возможно, советы оказались бы достаточно быстро вытеснены на обочину венгерской политической жизни, если бы не ввод советских войск 4 ноября 1956 года. Когда дым боёв рассеялся, оказалось, что весь правый политический спектр венгерской политики находится на пути к австрийской границе, а рабочие советы являются единственной властью на местах. Фашистский этап венгерской революции окончился, теперь не могло быть и речи о том, что кардинал Миндсенти займёт пост премьер-министра. Начался анархо-синдикалистский этап, прошедший под знаком рабочих забастовок и бесполезного торга с правительством Яноша Кадара.

Энди Андерсон писал, что у ново-старой власти «не было никакой базы для компромисса с автономными организациями рабочего класса (советами). Их победа демонстрировала полное поражение бюрократии»213. Этот тезис не находит подтверждения в источниках.

В беседе с Г. Маленковым и М. Сусловым 1 декабря 1956 года Янош Кадар сказал:

«Поскольку наша партия и профсоюзы фактически распались, а к вновь создаваемым партийным органам у рабочих нет соответствующего доверия и эти организации не имеют должного авторитета у трудящихся, а рабочие советы, хотим мы этого или не хотим, являются сплочёнными и авторитетными органами, оказывающими сильное воздействие на положение дел, в моём докладе пленуму будет проводиться мысль, что главная задача сейчас состоит в том, что наши партийные люди должны проникнуть в рабочие Советы и овладеть ими изнутри»214.

В проекте обращения временного ЦК Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП) от 6 ноября 1956 года венгерских коммунистов призывали:

«В рабочих советах, в других новых органах власти, в организации Отечественного Народного Фронта сплотиться с демократически настроенными патриотами, даже если они не разделяют нашего коммунистического мировоззрения, но если они готовы защищать власть трудового народа»215.

Мне также неизвестны документы, где против советов выступало и руководство СССР.

Националистические настроения венгерских трудящихся опять сыграли с ними дурную шутку. Кадар был готов идти на компромиссы в вопросах самоуправления предприятий и рабочих советов, но требования возвращения Имре Надя, введения многопартийной системы и вывода советских войск являлись заведомо невыполнимыми. А ведь это были главные условия протестующих, демонстрирующие, что вопросы рабочего контроля в их повестке являлись глубоко вторичными и тактическими.

Ноябрь и декабрь прошли в бесполезных переговорах, в ходе которых баланс сил постоянно менялся. Правительство ВСРП усиливалось, силы недовольных