ответила Ягиня. — Когда они спят сном чародейным на них ни холод, ни зной не действует. Они словно спят, как медведи, и тело их не ощущает ничего. А как проснуться, с того момента, как заснули и будут жить, ничего и не помня что было пока они спали.

— Получается, если Карачуна не победить, — сделала вывод Саша. — Жители царства вашего навсегда ледяным сном объятые останутся?

— Выходит что так, — печально вздохнул Велес.

— Страшно это. И совсем не по сказочному, — мрачно отозвалась девушка.

— Ты, доченька, не бойся. Одолеем мы Карачуна ледяного. Мы то ведь не спим, — заверил ее Хорс.

— Думается мне, что это руны – обереги Сварожьи помогают нам. Они в наши тела вошли и берегут нас от морока, — заявила Ягиня. — Не зря же он нам дал их.

— Согласен, — кивнул Колядар. — И Карачуна одолеем! А кто сомневается в том, пусть прочь идет из нашей дружины! — зыркнул он на Сашу.

— А мне некуда идти, — нахмурилась она в ответ. — Я здесь кроме вас никого не знаю.

— Не переживай, — обняла ее за плечи Ягиня улыбнувшись. — И солнце откроем от туч ледяных, и весну зазывать будем, а как же иначе?

— Верно, Ягинюшка, — подхватил Велес. — Не век же ему ледяному царством нашим править!

Решили они остановиться в одной из изб, где на полатях на печи спали чародейным сном старик со старухой. Перекусили путники наши холодной кашей из печи, которая явно бы не понадобилась спящим старикам и разлеглись по лавкам до утра.

Умаявшись за трудный опасный день, Саша, прикрывшись старым кафтаном, который нашла на гвозде за печкой, закрыла глаза, почти не осознавая от усталости, где она и что с ней происходит. Сонно зевая, она лежала на жесткой лавке и ощущала, как в ее груди, приятным теплом греет сварожья руна. Несмотря на жесткую узкую “постель”, она мгновенно уснула крепким сном до самого утра.

Проснулась Саша внезапно, от странного ощущения, словно ее кто-то целует…

Распахнув глаза, она удивленно уставилась в синие глаза Колядара, который склонившись над нею, целовал ее прямо в губы.

— Ты что? — опешила она, вмиг проснувшись и, оттолкнув его руками, села на лавке. Он выпрямился и прищурился.

— Хотел проверить, жива, али нет? Может, тебя тоже морок сморил и не дышишь уже?

— Не дождешься! — ответила она, отмечая, что за слюдяным окном уже светало.

— Надо же…  А я думал, ты как лягушка болотная по вкус, а нет. Даже цветами какими-то пахнешь. Наверное, и впрямь не кикимора ты.

— Слушай, как там тебя?! — задохнулась она от негодования, и даже его имя вылетело у нее из головы. — Царевич Коля! Ты вообще умеешь обращаться с девушками? Говоришь, что не попадя! Неотесанный ты мужик! И как тебя там, какие то девицы хотели? Не знаю даже и что в тебе хорошего разглядели?! Даже смотреть не на что!

— Все молвила? Али еще что придумаешь? — спросил он, ухмыляясь ее словесному выпаду. — Вставай давай, да иди есть готовь. А то уже утро почти кончилось, а ты все дрыхнешь. А все голодны. Ты баба или как?

— Из чего же готовить? У стариков то только мука и сушеная морковь вон за печкой. Да и не хорошо стриков объедать.

— Я уж на охоту сходил, да зайцев поймал. Вон на столе лежат.

— Зайцев? — опешила она, подходя к мертвым тушкам двух зайцев. Смотря с ужасом на них, она добавила. — Ты что их убил?!

—  А что? Есть что-то надо же. Нам силы нужны, еще долго идти.

— Вот бы на тебя гринпис! Бедные животные!

— Чего это они бедные? — поднял брови он. — Послужат на доброе дело.

— Какой же ты кровожадный. Что они тебе сделали?

— Ты это чего? Воспитывать меня вздумала? — нахмурился он. — Ты даже не начинай мне тут! Что, думаешь, я не знаю, что в твоем мире животных ради забавы убивают? Охотники всякие, которые стреляют из длинных палок, оттого что им от скуки пострелять захотелось, да животных погонять по лесу. А живодерни ваши, где стадами коров убивают, чтобы мясо всем в достатке было?! Чего смотришь?! Думаешь, всего не знаю? Много чего я про твой мир ведаю! Так что давай, иди зайцев готовь! И хватит на меня своими глазюками серебристыми пялиться!

— И не пятилась я на тебя.

— Пялишься и еще как, ах мурашки по коже! Никакого стыда, да скромности девичьей у тебя нет. Постоянно смущаешь. И кто тебя так открыто да в упор глядеть то научил?

— Что я, по-твоему, должна глаза в пол держать? — опешила Саша.

— Было бы неплохо, но от тебя такого точно не дождешься!

— А ты прямо и ждешь? — улыбнулась она.

— Больно нужна ты! — огрызнулся он в ответ. — Иди есть готовь. Хорс уже огонь в печи разжег, а Велес за водой пошел. Ягиня коней накормила. А ты до полудня спишь, лентяйка, да еще и пререкаешься со мной, чтобы трапезу не готовить!

— Как же их готовить, они же все в шерсти? — насупилась Саша, прикоснувшись к зайцу.

— Освежуй их, да разделай их как надобно. Вон котелок, да ухват, в печь поставь. Что у вас там в вашей Федерации все бабы такие неумехи как ты? И даже сготовить зайцев не умеют?

— Умею я, — пролепетала она глухо.

Тут в избу вошла Ягиня и сказала:

— Ты не переживай, Александрина, я помогу тебе освежевать их.

Ягиня помогла Саше разделать зайцев, и они сварили вкусную похлебку из зайцев, муки и приправ, которые видели над печкой у хозяев. Плотно поев и оставив еще половину большого котелка похлебки в печи, на тот случай если хозяева вдруг проснуться, все начали собираться в путь. Дорога предстояла долгая, да непонятная, которая шла через непролазную чащу, по словам Хорса, который знал, где находится заповедная ивовая роща. Именно там, по словам Хорса и спрятал злой Карачун любимую Хорса, которая могла им помочь.

Колядар как раз оправлял сбрую Индрика, отведя его в сторону, когда Велес ласково гладил белую кобылу с крыльями. Кобыла же недовольно мотала головой, и с каким то опасением посматривала на Индрика,