– Не отвлекайся! – строго сказал другу Северный.

– Да… Так, что там дальше? – Соколов продолжил зачитывать из блокнота: – «Частое ношение ребёнка на руках или в слинге, совместный сон, исключительно грудное вскармливание экономят время и материальные средства…» – Хм! – несмотря на указание не отвлекаться, не отвлекаться Сеня, по-видимому, не мог. – Хм! – ещё раз хмыкнул он. – Что-то я там сильно обездоленных и нищих не заметил. И перед центром этим машины вполне приличные стояли. Чего это они со всем своим естественным подходом не откажутся от автомобилей и Интернета? Там эта баба-атаманша несла что-то о консультациях по скайпу. Что в том скайпе естественного? Это, к тому же, ещё комп надо иметь, к Сети подключённый, программы там…

– Сеня! – хором воскликнули Алёна Дмитриевна и Всеволод Алексеевич.

– Да-да, простите! Дальше главная под слащавые улыбки той, меченой, несла такое вот. – Семён Петрович зашелестел страницами: – «Женщины, которые спали со своими родителями, когда были детьми, имеют более высокую самооценку, чем те, кто не спали». – Он снова прервался и взглянул на своих друзей. – Это Дарье и Георгине пиздарики, да? Они теперь лузеры по жизни из-за того, что мы с Леськой их к себе в койку не тащили?

– Соколов! Во-первых, прекрати материться! Во-вторых – перестань пороть чушь ещё и от себя!

– Материться, материться! Чего прицепились со своим «материться»? Это у меня, между прочим, детская травма. От бабушки! Как-то летом, годков семь мне было, я соседскому пацану проорал: «Иди к чёрту!» Бабушка как услыхала, как ко мне подскочила: «Ты зачем, тля, – орёт на меня, – нечистого поминаешь?!» Я ей: «Не, ну а как я ему, тупому, объясню, чтобы свалил отсюда?» Бабка строго так: «Ты ему скажи: “Пошёл на хуй!”, а нечисть лишний раз не поминай!» – и перекрестилась. А вы мне – не матерись, не матерись! Ханжи! – Сеня насупился.

Северный с Соловецкой переглядывались, еле сдерживая смех. Долгой паузы Сеня не выдержал.

– Не, ну а чего вы, а? Целый день там как дурак скачешь с Георгиной и блокнотом, изображаешь из себя, пока они тут любовь крутят в своё удовольствие. И что в благодарность? «Не неси чушь, не матерись!» Злые вы, уйду я от вас! – Сеня сам хихикнул. – Не радуйтесь! Не дождётесь!

– Знаем, что не дождёмся! – притворно-несчастно вздохнула Алёна Дмитриевна. – Сеня, зря ты мучился, записывая эту фигню в блокнот. Хотя, если для маскировки… На самом деле вся эта ботва давно известна. Все эти благорожановцы, благоценности, благорождественцы, ньюлайфовцы, а также представители дружественных сект данного психокульта, как то: «Мистический ребёнок», «Люлька», «Вырождение», «Клуб переосознанного материнства» и даже, прости господи, учреждение «Национальная высшая школа бабичьего дела» несут плюс-минус одно и то же. Все они заявляют, что естественное родительство – это метод, основанный на традициях и принципах живой природы и ранних культур. И суть этого метода состоит в том, чтобы внимательно наблюдать за коммуникативными знаками новорождённых – рождённых, естественно же, дома – и стараться максимально удовлетворить их эмоциональные и физические потребности. Звучит красиво, не придерёшься…

– Ну, «ранние культуры» – не так уж и красиво звучит, дорогая моя Алёна Дмитриевна, – подал голос Северный. – В ранних культурах был вполне себе распространён инфантицид. Благополучно процветавший с глубокой древности до четвёртого века после Рождества Христова. Да-да, – обратился Всеволод Алексеевич к удивлённо вскинувшему брови Соколову, – лишь в 374 году детоубийство стало считаться человекоубийством. А до этого так – плюс-минус пара килограммов мяса или столько же – проблем.

– Ну, наши, современные отечественные сторонники естественного родительства иногда занимаются самым настоящим что ни на есть инфантицидом. Он, что правда, не прямой, а скорее опосредованный. Неоказание помощи, например. Там, где нужны мощнейшие антибиотики, желательно из брандспойта, – они мажут детям попу календулой и проводят сеанс ингаляции парами кофе, – вставила ремарку Алёна Дмитриевна.

– Друзья мои, вы меня сейчас совершенно лишаете веры в человеческий разум! – чуть не взвыл Сеня.

– Они очень хорошо умеют промывать мозги. Ещё на пару занятий сходишь – нам и тебя придётся лечить, так ты уверуешь в их идеи. Вот увидишь! – скептически нахмурилась Соловецкая. – В общем, короче, пока не сильно далеко ушли… На деле таковой подход означает, что дитя все двадцать четыре часа в сутки привязано к матери. А она – привязана к нему. Днём младенца таскают в слинге, куда бы мать ни пошла, а хоть бы и в туалет. Ночью он спит вместе с родителями…

– Всегда? – перебил Сеня.

– Всегда!

– А как же секс?

– Какой секс, Соколов?! Ты что, ополоумел? Естественно совокупляться только для того, чтобы размножаться! Вот мы сейчас с Северным совокуплялись неестественно!

– Да? Ах, какие затейники! – прошипел Семён Петрович.

– His colour mounted[13]! – несколько деревянным голосом произнёс Всеволод Алексеевич.

– Чего? Ах, да… Покраснел. Сева, но ты не покраснел!

– Ты так наблюдателен, мой юный друг, что даже в этом полумраке, в котором мы парим на этой лоджии над ночным городом, смог разглядеть цвет моих кожных покровов? Ну да, не покраснел.

– А чего вдруг на английском заговорил?

– От смущения. И, кстати, в английском языке есть чудесная замена и интернациональному чёрту, и русскому мату. Теперь, если что, говори бабушке о соседском пацане: «I will see him somewhere first!»[14]

Алёна Дмитриевна явно получала удовольствие от нелепости диалога Всеволода Алексеевича и Семёна Петровича. Северный уже начинал понимать, что по-детски забавная и трогательная Алёна, нежная и трепетная наедине с ним, на публике становилась едкой на язык провокаторшей. Но ещё не знал, что с этим делать. И позволит ли она ему что-либо вообще с этим делать. Раз уж почти до сорока одна… Одна ли? Он даже этого не знал.

– Не в том смысле, болван! А в том, что мы с Северным занимались этим не с целью воспроизведения себе подобных.

– А эти… естественные… что, в перерывах между деторождением вообще не занимаются сексом?

– Ну, за всех не скажу, возможно, кто-то и сидит на абстиненции как на противозачаточном методе, но многие и многие этим самым делом очень даже занимаются. Вот вам, парни, история из первых уст, так сказать… – Алёна Дмитриевна снова подскочила и стала изображать: – Ах, девочки! Это такой кайф! Он меня сзади, а малышка грудь сосёт – прямо дополнительная стимуляция!!!

– В смысле? – опешил Сеня.

– В прямом! – Алёна снова опустилась на пол и жестом попросила Северного обновить её порцию виски. – Спят они все вместе, в одной кровати. Тут мужу захотелось. Он её – сзади, а спереди на груди ребёнок навечно повис. Вот и получается…