* * *

Некоторое время все молчали. Светлана продолжала разглядывать Ирис, теперь, правда, уже не так откровенно, Жар, казалось, полностью сосредоточилась на своей пиале с зелёным чаем, изредка поглядывая в окно, «цветок», согласно поведенческой программе, всем видом изображала молчаливое радушие, а я пытался придумать, как именно выйти на интересующую меня тему. Не придумал, мысленно плюнул и спросил в лоб:

– Никто не знает, куда все делись? Мы на окраине были, там пусто, как… эээ, на пляже зимой.

– Дале… – «звезда» школы начала было вещать привычным надменно-покровительственным тоном, но сама себя перебила и поправилась уже своим обычным, гораздо более приятным голосом: – Егор, ты прикалываешься? Что, правда, не знаешь? В какой глуши надо жить… гхм, прости.

– Егор из людей бека Абишева. Живет в санатории в восьмидесяти километрах от города, – прежде чем я успел раскрыть рот, тихо подсказала Жаргал, по-прежнему глядя в свою пиалу. И, предвосхитив следующий вопрос, добавила: – Меня вчера назначили старостой десятого-«бэ».

– Так это ты мне не дозвонилась! – вырвалось у меня совсем не то, что я хотел сказать.

– Твой телефон не отвечал. И телефон санатория тоже. Но я узнала номер Абишева-батыра у завуча и позвонила ему. Он сказал, что ты пойдёшь на практику, – всё так же без эмоций просветила меня девушка.

– Вот оно что…

У меня в голове словно сложились кусочки мозаики – я ведь сегодня тоже не мог дозвониться до своих коллег и до «Каменного цветка». Получается – входящую связь заблокировали еще тогда, вчера вечером? Похоже на то. Примерно представляю, что было дальше – тридцать человек не могут прямо взять и сразу все решить: были повторные созвоны, я продолжал быть «вне зоны доступа», в итоге оказался последним неохваченным. Часов в десять вечера, если не позднее, это стало ясно – и ответственная Джимбинова начала вытрясать другие телефоны из классного руководителя. А когда не ответили и другие записанные контактные номера – добралась до замдиректора, у которой, разумеется, был прямой номер моего официального опекуна. То есть до босса Жаргал дошла в лучшем случае около полуночи. То-то бек так… агрессивно отреагировал на мой звонок – уже второй раз за сутки по связанному со мной поводу дёргают. Впрочем, сам виноват – кто, кроме него, мог дать распоряжение отрубить сотрудникам лаборатории и санатория входящую связь? Понять бы ещё – зачем? Нет, ну ясно, что информационная блокада как-то связана с этими торопливыми итоговыми испытаниями прототипов, но убей – не могу понять, каким образом? Что-то не нравится мне то, что происходит. Если раньше нарастающая спешка ещё как-то хотя бы теоретически объяснима, то произошедшее вчера и сегодня вообще ни в какие ворота. Этот странный одиночный «выгул» Ирис, не менее странная селективная блокада связи… Так серьёзные дела не делаются!

– Так почему людей в городе почти нет? – устало переспросил я: гадать и паниковать вроде бы было рано, но я почему-то почувствовал себя не в своей тарелке.

– Да всеимперские учения же на нашем Полигоне! – выпалила Мамедова. – Внезапная проверка боеготовности армии, части со всей страны выборочно перебрасываются. Вчера в восемь вечера объявились, и сразу первые «аннушки»-тяжи и сверхтяжи на посадку начали заходить! Весь гражданский персонал, даже тех, кто в отпуске и на выходных – загнали на обслуживание, и наняли по разовым контрактам всех, кого смогли. А нерабочих родственников тех, кто согласился – в счёт армии на десять дней на море, благо самолеты ВТА[51] все равно пустые назад идут… Как ты понимаешь, отказавшихся идиотов и неудачников оказалось мало.

Я почувствовал огромное облегчение. Учения. Уровня всей страны – да ещё и внезапные… Что ж, это всё объясняет, включая фактическую эвакуацию близлежащего города. Как и то, что «фурию», видать, решили продемонстрировать именно на них – раз так всё удачно совпало: высшего военного командования на таком мероприятии должно быть много. Андроида, видимо, Абишев показывать или не планирует, или оставил на удачное стечение обстоятельств – вот и отправил Ирис на тест только со мной. Объяснение всё равно с некоторой натяжкой, но гораздо более логичное, чем любое другое, что я мог себе вообразить. Ну а объяснить или хотя бы намекнуть простому исполнителю смысл данной задачи – вот ещё, перебьется. Ларчик, как говорится в поговорке, просто открывался. Ну что ж, значит, действительно можно наконец расслабиться и съесть то, ради чего я пришёл!

Наверное, именно так и выглядит взросление – когда внезапно в одногодках-однокашниках, вместо поднадоевших дебилов, способных только на детские выходки, внезапно начинаешь замечать сформировавшиеся личности. Как-то в прошлый раз этот момент прошёл мимо меня… Светлана, избавившаяся от своей «звёздной» манеры речи, сразу стала в десять раз более привлекательной девчонкой. Если её давешняя попытка меня «очаровать», заставив участвовать в непонятной авантюре, вызвала только раздражение и желание свалить куда подальше, то теперь я сам не заметил, как за разговорами прошло два часа. Вот же – умеет, если захочет!

Разговаривали мы практически вдвоём: Ирис по понятным причинам больше молчала или отделывалась односложными ответами, Жаргал тоже изредка подавала голос со своего места у окна – и всем было комфортно. Кроме того, от Мамедовой я узнал массу полезной и просто интересной информации, которую все сверстники знали, но которая до настоящего времени как-то проходила мимо меня. Впрочем, ожидаемо: учёба учёбой, но если живёшь в закрытом пансионате среди пустой на многие километры степи и в окружении не самых разговорчивых людей даже близко не твоего биологического возраста – с лёгкой болтовнёй «о погоде и природе» определённые проблемы. Да и не очень-то я и сам рвался кого-то там разговорить. А тут всё вышло само собой.

Больше всего генеральская дочка болтала, разумеется, про армию – так я узнал, что учения с «внезапной проверкой боеготовности» во многих частях проводятся выборочно, причем каждый год вне зависимости от сезона, но вот такие, масштабные, когда армейские части «надёргиваются» со всей страны – в последний раз были пять лет назад. Мероприятие это безумно геморройное для всех – от рядовых до высшего офицерского состава, потому что проверка – если она действительно внезапная, а приказы поступают не просто «выделить роту/подразделение для участия в учениях», когда можно выбрать самых готовых, а ещё и с указанием конкретных участников, часто вообще пофамильно. Проверка заключается не только и даже скорее не столько в том, чтобы заставить разнородный «зоопарк» слаженно действовать в непривычном для них ландшафте и климате – в конце концов, в армии специально такому учат, где лучше, где хуже. Нет, проверка высвечивает все проблемы и недоработки обслуживающих армию структур: военно-транспортной авиации, железнодорожную логистику, готовность тех же полигонов, интендантов всех уровней – в общем, всего того, от чего зависит успех в первые часы оборонительной войны при внезапном нападении. Огромное число мирных людей задействовано, чтобы военная машина успешно перемалывала врага: от работников различных производств (начиная с разработчиков баллистических ракет и истребителей и заканчивая производителями туалетной бумаги) до последнего уборщика на продуктовом складе и медбрата в госпитале третьей линии. И каждый должен быть готов на своём месте сделать всё, что нужно.