— Так это у тебя с Джеком…

— Что?

Он поднял трафарет и проверил рисунок перед тем, как взглянуть на меня. На лице его была улыбка.

— Любовь?

Вопрос привел меня в замешательство. Он не был похож на дружеский. Скорее это выглядело так, будто Коул очерчивал границы. Но может, это мне только показалось.

Я сделала глубокий вдох.

— Э-э-э… — Я повернулась к столу, где были сложены чистые футболки, но они закончились. Я посмотрела на пол. На ногти у себя на ногах. Краску. Смотреть куда угодно, только не ему в лицо. И что это я так смутилась? — Э-э-э… Откуда это?

Наконец я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Можно ли было волноваться сильнее?

Он удивленно приподнял бровь и потянулся ко мне. Я отскочила прежде, чем поняла, что он тянется к чему-то за моей спиной. Там лежала вторая стопка футболок. Увидев мою реакцию, он поднял руки в невинном жесте и указал на футболки.

— Футболки, Ник. Я за футболкой.

— Ясно, — я покачала головой и издала что-то вроде нервного смешка. — Так, э-э-э… почему ты спрашиваешь о… обо мне и Джеке? — я не могла заставить себя произнести слово на букву «л».

Он развернул новую футболку и начал делать принт.

— Не знаю. Просто, чем больше времени я провожу с тобой… Ну не знаю, я не вижу этого. Тебя с ним.

— Ты его не знаешь.

Он покачал головой и вздохнул.

— Знаешь что. Это не мое дело. Ты придешь на концерт завтра вечером?

— Где?

— Клуб «Шпора». Билеты уже распроданы.

— Ну, значит, не приду. Я не купила билет.

Он вздохнул.

— Ник, тебе не нужно покупать билет. Ты можешь и из-за кулис смотреть, если захочешь.

— Правда?

— Конечно. Что особенного.

— Ну уж. Мои друзья обзавидуются.

— Ты так говоришь, чтобы сделать мне приятное.

— Заткнись. Ты знаешь, как много людей счастливы, что ты здесь, — я покачала головой и провела станком по своему трафарету.

— А ты счастлива, что я здесь?

Я вздрогнула, отдернула руку и покраснела. Я не заметила складок на футболке.

— Ой, черт. Прости, эту я испортила.

Я подняла ее. Рисунок выглядел так, будто лицо Элвиса разрезали пополам, а потом сложили в стиле Пикассо. Я хотела ее выбросить, но Коул выхватил ее у меня.

— Да ты что. Она когда-нибудь станет знаменитой. Как марка с самолетом вверх тормашками.

Я засмеялась с облегчением, что неловкий момент миновал. Коул взял со стола маркер и быстро расписался на футболке. Он любовался ею так, будто это была прекраснейшая вещь из всего, что он видел в жизни.

— Коул, на случай, если я этого не говорила: я благодарна тебе, что ты занял меня этим делом.

Он только махнул рукой.

— Нет, правда. Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала. То есть это такая тяжелая неделя для меня…

— Без Джека?

— Нет. Ну, то есть да, но… тот человек, который сбил мою мать на машине, его судят. Я стараюсь не смотреть, но это повсюду. Все, кто меня знает, считают, что я хочу об этом поговорить, а на самом деле я просто не хочу ничего об этом знать. — Не знаю, почему я рассказала об этом Коулу. Я даже Юлес не говорила. — Так что… спасибо за развлечение.

Коул протянул мне футболку.

— Мне нравится, что ты рядом, — сказал он. — Очень жаль, что футбольный лагерь скоро закончится.

При упоминании о футбольном лагере я снова вспомнила его слова о Мередит и почему-то подумала, что он, наверное, что-то скрыл от меня.

— А тот звонок Мередит…

Он оглянулся.

— Что с ним?

Вот оно. Он что-то скрывает. Я это видела.

— Она говорила что-нибудь о Джеке?

Он не смотрел на меня.

— Нет, я не помню такого. Знаешь, мы с группой собираемся сегодня сплавляться по реке. Хочешь еще немного развлечься?

Я подумала, не надавить ли на него, но с чего ему что-то скрывать от меня? Он, наверное, решит, что у меня паранойя, так что я оставила эту мысль.

— А остальные не будут против, если я приду?

— Нет. Кто будет против лишней движущей силы? Хотя лучше было бы, если б ты весила побольше.

Я усмехнулась.

— Я съем пару чизбургеров по пути.

Когда я добралась до верховьев реки Вебер, Коул и остальные участники его группы стаскивали рафт с крыши большого белого фургона. Мы надели спасательные жилеты и отчалили от берега.

Я хорошо знала эту реку. Пороги были в конце пути, так что всю первую его половину я наклоняла голову, чтобы солнце не светило в лицо. Погода была такая, что, если не было ветра и светило солнце, становилось жарко. Первую половину пути мы преодолели быстро.

Из-за холодной зимы и поздней весны вода в реке стояла выше, чем обычно, так что большинство туристов на рафтах заканчивали путь на Западном плато, как рекомендовали туристические проспекты. До того, как пороги становились слишком опасными.

Некоторые опытные местные жители на свой страх и риск преодолевали пороги сразу после Западного плато, но только не весной, во время паводка.

Вот почему я была в шоке, увидев полчаса спустя, что Коул и Максвелл ведут наш маленький рафт прочь от берега Западного плато, последнего места, где можно причалить.

— Ой, ребята, нам бы надо… — я показывала в сторону удаляющегося берега, и вдруг меня охватил ужас. — Если мы все попробуем грести назад…

— Выдохни, — сказал Максвелл со своего места на корме рафта.

— Там впереди серьезные пороги, — я махнула рукой в сторону приближающегося изгиба реки. — И скалы вокруг, берегов нет.

— Выхода нет, детка, — сказал барабанщик Гевин, сидевший впереди. — Похоже на песню.

Коул сидел сзади меня, и я схватила его за руку.

— Коул, послушай. Это плохая идея.

Но что он мог сделать? Мы уже прошли точку невозврата.

— Не бойся. — Я не могла понять, что выражает его лицо. Его будто веселил мой страх. Он отвернулся с легкой улыбкой на губах.

— Эй, Ник! — Максвелл показывал вперед. — Ты об этом говорила?

Я повернулась посмотреть. Тоннель. Череда пятибалльных порогов получила это название из-за гладких высоких скал, поднимающихся по обе стороны реки, так что остановка здесь была невозможна. Я однажды сплавлялась через эти пороги. Было засушливое лето. В центре реки поднималась огромная острая скала, и мой дядя с трудом сумел обогнуть ее.