с конвейера немецкого завода игрушек: прилизанные светлые волосы, выбритые до блеска щеки. На стене за ним висел портрет Шарля де Голля. Мужчина с явным французским акцентом поинтересовался, есть ли у Персис «спутник».

Она сунула ему под нос полицейское удостоверение. Приклеенная улыбка обрушилась, как старинная римская арка.

– Я позову владельца.

– Не стоит. Я просто хочу тихо провести вечер.

– Но… – начал было он, но тут же прикусил язык: Персис положила на стойку перед ним несколько купюр.

– Я просто хочу слегка выпустить пар. Необязательно всем об этом рассказывать, правда? Хотя, конечно, я могу уйти и прийти через час, но тогда я уже буду в форме и с группой парней из ближайшего участка. Кому от этого будет лучше?

Минуту он молча на нее смотрел, потом сгреб деньги со стойки и коротко кивнул.

Персис развернулась и вошла в клуб.

Клуб оказался небольшим – куда меньше, чем она ожидала. Это была тускло освещенная комната с двумя десятками круглых столиков, барной стойкой и сценой, где трио джазовых музыкантов исполняли смутно знакомую мелодию How Blue Can You Get. Половина столиков была занята, в основном европейцами. Между ними сновали полуобнаженные официантки в костюмах французских горничных. Глубины полумраку добавлял густой сигаретный дым.

Персис помедлила. Час назад план казался ей очень простым. Приходить сюда в форме, как Фернандес, было бессмысленно. Но теперь… теперь она вдруг почувствовала себя неприятно голой.

Персис подошла к барной стойке и забралась на один из стульев.

Бармен, молодой европеец в голубом смокинге, ей улыбнулся:

– Что желаете, мисс?

– Виски. «Блэк Дог».

Бармен отвернулся, чтобы приготовить напиток. Персис прокрутилась на стуле и увидела, что прямо к ней идет женщина – высокая, гибкая, в сногсшибательном красном коктейльном платье до колена. Не успела она подойти вплотную, как Персис уже ощутила запах ее духов. У женщины была модельная внешность – высокие скулы, широкий лоб, кошачьи глаза. Волосы цвета воронова крыла спадали на обнаженные плечи.

Она села на стул рядом с Персис и широко улыбнулась:

– Вы здесь впервые.

Это был не вопрос.

Она положила на стойку изящную красную сумочку, достала из нее серебряный портсигар и, раскрыв, протянула Персис.

– Нет, спасибо.

– Как скажете. – Женщина зажгла сигарету подчеркнуто элегантным движением. – Вы же не откажетесь купить девушке выпить?

Персис заколебалась, но потом согласно кивнула и дала знак бармену. Тот, казалось, без слов знал, что нужно делать. Вскоре он принес виски для Персис и какой-то дорогой коктейль ее собеседнице.

– Меня зовут Арабелла, – представилась женщина, протягивая руку с изысканным маникюром. В ее речи слышался французский акцент, но он был едва различим, будто она специально его смягчала.

– Персис.

– Здесь нечасто увидишь одинокую женщину.

– Да, я уже успела заметить.

– Что вас сюда привело?

– Любопытство.

– А, понятно. Вы туристка, а мы – местный зоопарк.

– Очень дорогой зоопарк.

– Да. У нас разборчивые клиенты.

– Дайте угадаю – белые мужчины с лишними деньгами?

Арабелла пробежалась пальцами по краю стакана:

– Иногда и белые женщины. Те, чьи желания не так просто удовлетворить. Думаю, вы здесь как раз за этим. Я таким обычно не занимаюсь, но если скажете, что вам нравится, то я к вашим услугам.

Персис вспыхнула. Она сделала глоток виски и опустила стакан на стойку.

– Я расследую убийство. Я пришла сюда, потому что думаю, что жертва могла здесь работать.

Персис порылась в сумочке, достала фотографию и положила ее перед Арабеллой.

Та замерла и впилась глазами в снимок, а на щеке у нее задергалась мышца.

– Кто вы такая?

– Инспектор Персис Вадиа.

– А, вы с тем полицейским, который сюда приходил?

– Вы с ним говорили?

– Нет. Мне сказал Джимми. – Она кивнула в сторону бармена. – Кажется, ваш друг разговаривал с Жюлем.

– Кто такой Жюль?

– Жюль Обер. Он здесь главный. Наверное, решил, что к нему снова пришли за деньгами.

Чтобы подобное место могло спокойно существовать, деньги должны были пройти через много пар рук. Вопрос был не в том, продажна ли бомбейская полиция, а в том, насколько высоко заходила эта продажность.

– Вы ее знаете, правда?

Арабелла замялась:

– Простите. Я не могу впутываться в такие дела.

– Вы уже впутались в это дело, потому что вы ее знали. На вас тоже лежит ответственность.

– Я знаю, что вы думаете. Но здесь не так уж плохо. Мужчины, которые к нам приходят, не просто снимают проститутку. Большая часть из того, что они платят, достается нам, а платят они хорошо.

– Как ее звали?

Арабелла помолчала.

– Франсин. Франсин Крамер.

– Вы с ней дружили?

Арабелла потушила сигарету и тут же закурила еще одну:

– Что с ней случилось?

– Ее задушили, а тело положили на рельсы. Поезд отрезал ей обе ноги по колено.

Об этом можно было не упоминать, но Персис хотела увидеть реакцию.

Глаза Арабеллы блеснули, и она опустила голову на грудь, как будто в молитве:

– Боже, Франсин.

Она тихо всхлипнула, а потом вдруг резко выпрямилась, громко стукнула стаканом по стойке и вытерла слезы. На лице у нее появилось суровое выражение.

– Она была хорошей. Некоторые оказываются здесь только потому, что впутались в неприятности и другого пути просто нет. Но не Франсин. Она приехала в Бомбей, чтобы начать новую жизнь. Она хотела найти постоянную работу, но ей не удавалось нигде задержаться. Потом она оказалась у нас, и Жюль как-то убедил ее здесь остаться.

– Заставил?

– Нет. Жюль никогда нас не заставляет. Просто делает так, что, когда ты сюда попадаешь, выбраться очень непросто.

– А если Франсин захотела уйти, вы думаете, он мог бы?..

– Жюль никого бы из нас не тронул, инспектор. В физическом смысле. Он не такой человек. Кроме того, ему есть что терять. Этот клуб держится на плаву, потому что у него лучшие девочки в городе. Мы много что можем стерпеть, но не грубую силу.

Из полумрака вдруг появился мужчина – высокий, крупный. Он выглядел как запустивший себя борец, хотя одет был скорее как банкир. На нем были красивый серый костюм с узорчатым шелковым галстуком, золотые запонки и золотые часы. Черные волосы были гладко зачесаны, и Персис пришли на ум фотографии Гитлера, которые она видела во время войны. Не хватало только усов, напоминающих ершик для унитаза, и глаз мертвого насекомого. Резкий запах лосьона после бритья навевал мысли о чуме, четвертом всаднике апокалипсиса.

– Дамы. Не окажете мне честь выпить что-нибудь за мой счет? – Произношение выдавало в нем англичанина.

Арабелла стряхнула пепел на пол:

– Нет, спасибо.

– А, вы уже заняты. Понимаю. А ваша коллега? –