оказалась гостиной: диван, граммофон, шкафы с книгами, на полке толпились экзотические животные из стекла и бронзы. Дальнюю стену занимали масштабные абстрактные пейзажи из красных и желтых фигур.

За небольшим коридором с напольными часами располагались еще три комнаты – кухня, ванная и спальня. В ванной было чисто, в спальне – уютно. Комод с зеркалом был завален баночками с кремами и разными приспособлениями для макияжа, о существовании большинства из которых Персис даже не подозревала. Кровать была двуспальная, на полке стояло еще больше безделушек. На самом деле каждая поверхность в комнате была чем-нибудь занята.

Персис обыскала комнату, но ничего не нашла. У Франсин была потрясающая коллекция платьев, туфель и ночного белья – в том числе довольно шокирующих шелковых гарнитуров, – но ничего больше. В одном из ящиков комода лежала папка с бумагами и счетами, но в них тоже не было ничего интересного.

Персис положила папку на место и продолжила поиски.

На кухне нашлись круглый ореховый стол, заполненный едой холодильник и несколько деревянных шкафов с множеством тарелок, кастрюль и столовых приборов.

Вдруг что-то привлекло ее внимание.

Персис встала на колени и вгляделась в пол под столом.

У одной из задних ножек лежал крохотный осколок фарфора. Персис провела пальцем по острому краю. Осмотревшись, она заметила в углу кухни корзину для мусора. Внутри их лежало еще больше. Это были осколки чашки.

Персис еще раз обвела взглядом комнату. На передней ножке стола виднелась зазубрина, на дверце холодильника, в самом низу, небольшая царапина.

На Персис накатила волна тошноты. Здесь произошла схватка. И даже больше, чем схватка. В комнате чувствовалась скрытая ярость, и теперь она поняла почему. Она вдруг с полной уверенностью ощутила, что Франсин Крамер убили именно здесь.

На мгновение Персис перенеслась в прошлое, превратившись в бесплотного зрителя, наблюдающего за развернувшейся в комнате сценой.

Тем вечером Франсин развлекала мужчину. Может быть, они пошли в спальню и занялись любовью. Потом она переоделась. Наверное, в костюм для Le Château des Rêves. Перед уходом зашла на кухню и налила себе выпить в ту самую чашку. Гость подошел к ней сзади, накинул на шею веревку и стал душить. Он тянул ее назад, а она извивалась, била ногами о стол, опрокинула чашку на пол. Мужчина упал на спину, стукнувшись о холодильник, но не ослабил хватку. Франсин отбивалась, ее лицо синело. И наконец она замерла.

Потом убийца быстро навел в доме порядок и отвез тело на железную дорогу у станции Сэндхерст-роуд, чтобы поезд уничтожил следы его преступления.

Персис отчетливо видела Франсин за мгновение до смерти – глаза, выкатившиеся из орбит, раскинутые в стороны руки. Образ был таким реальным, что, казалось, можно было его коснуться.

Персис приняла решение. Ждать было незачем.

Она вернулась гостиную – еще раньше у столика рядом с диваном она заметила телефон, – достала носовой платок, аккуратно взяла в руку трубку и набрала номер Арчи Блэкфинча.

* * *

Когда Персис собралась домой, было уже за полночь. Блэкфинч предложил ее подбросить, но теперь это было бы слишком неловко.

Он приехал через двадцать минут после ее звонка и привез с собой Мохаммеда. Они допоздна задержались в лаборатории, и все инструменты были у них под рукой.

Персис встретила их на улице. Блэкфинч замер, уставившись на нее в изумлении, и она вспомнила, что на ней все еще рваное вечернее платье.

Персис быстро объяснила, в чем дело, даже не пытаясь соединить концы порванной юбки. Зачем? Она провела их в дом и оставила одних на кухне делать свою работу, а сама снова вышла на улицу.

Там она обнаружила женщину из соседнего дома.

На вид ей было за пятьдесят, одета в шелковое кимоно, в волосах бигуди. У женщины были белая кожа, темные волосы, обвисший подбородок и объемный живот. Ее разбудил шум от машины Блэкфинча, а любопытство заставило вылезти из кровати и выйти на улицу. Ее звали Мэйбл Хопкинс.

– Вы хорошо знали Франсин?

– Довольно хорошо. Милая была девушка. Немного скрытная, но, когда мы с ней разговаривали, она всегда была очень любезной.

– Вы давно здесь живете?

– Если вы хотите спросить, давно ли я ее знаю, то где-то около шести лет. Когда я переехала сюда в начале сорок четвертого, она здесь уже жила. Через пару месяцев после этого я потеряла Кена, и она очень мне помогала. Я была сама не своя, хотела уехать отсюда, но у меня неплохая работа в отеле «Амбассадор», а дома ничего нет, так что я решила остаться.

– Кто такой Кен?

– Это мой муж. Он погиб во время страшного взрыва в доках. Бедняга дежурил в тот день. Через пять минут у него бы закончилась смена.

Бомбейский взрыв. На английском грузовом судне, стоявшем в доке Виктория и перевозившем боеприпасы, начался пожар. В результате погибло около восьмисот человек, стоящие рядом суда затонули, а пожар перекинулся на соседние здания.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Точно не помню. Четыре или пять дней назад. Она работала по ночам, а я работаю днем. Иногда мы вместе с ней пили кофе.

– Можете о ней рассказать? Откуда она приехала?

– Честно говоря, я не знаю. Она наотрез отказывалась говорить о прошлом. Судя по акценту, из Восточной Европы, но она никогда ничего не говорила о детстве.

– Почему?

– Не знаю. Некоторые просто не любят делиться личным. Или, может, она не хотела, чтобы я о чем-то узнала. Я научилась не задавать вопросов. Между нами, я не думаю, что Крамер – ее настоящая фамилия. Не похожа она на Крамер.

Персис не стала уточнять, что она имеет в виду.

– У нее были какие-нибудь друзья, знакомые?

– К ней мало кто приходил. Разве что пара девчонок из клуба, в котором она работала.

– У нее не было мужчины?

– Никого постоянного. Ну, вы же понимаете, мало кто станет с таким мириться.

– С каким?

Женщина достала из кармана кимоно пачку сигарет и зажигалку, закурила и затянулась.

– Я не люблю никого осуждать, инспектор. Ей надо было на что-то жить, и она занималась, чем занималась.

– Вы не знаете никого, кто мог бы желать ей зла?

– Франсин была милейшим созданием на планете. Она бы не обидела даже мухи. Но в ней была такая… такая грусть. Она никогда ее не отпускала. У нас с Кеном не было детей, иначе бы я, может, знала, как развеселить ее, как ей помочь.

Она стряхнула пепел на дорогу и вздрогнула, хотя ночной воздух был теплым.