перемещать тело в вертикальном положении. Так что уже в коридоре Егор, пусть и с большими грехами пополам, зашагал сам.

Мир, мир, там, за дверью, огромный и напрочь незнакомый мир. Егор машинально толкнул дверную ручку от себя. А то, что этот самый мир обязательно должен быть очень большим, сомнений у Егора почему-то не осталось. Но пока его взору предстал лишь коридор, самый обычный коридор в самой обычной больнице: широкий, в четыре метра, проход и ряды дверей с номерами по обоим сторонам. Лишь в самом конце призывно сияет ярким дневным светом окно. Да и медсестра ненавязчиво тянет его в ту же сторону.

Пеший переход длинной аж в целых двадцать метров дался Егору с трудом. Лоб и ладони неприятно отсырели. Но проклятое любопытство на миг пересилило настойчивое желание встретиться с унитазом. Вместо того, чтобы рывком распахнуть дверь в туалет, Егор шагнул вперёд и тяжко опёрся обоими руками на подоконник.

Точно военный госпиталь, точнее, госпиталь посреди военной базы. Вид из окна со второго этажа развернулся эпический. Да ещё само здание госпиталя оказалось на возвышении. Недалеко от больничного парка, сразу за оградой из колючей проволоки, протянулись ряды складов, невысокие, но длинные, ангары полукруглой формы. Между ними с деловым видом шныряют люди. Даже издалека можно разглядеть и понять, что это всё военные в тёмно-зелёной форме. Да и грузовые машины, до жути похожие на родные «Камазы», трудно не узнать.

Левее четыре трёхэтажных здания. Егор потянулся всем телом. Не иначе это казармы для личного состава. Жаль, не видно, что за ними находится, но вполне может оказаться, что плац. Но, главное, оно же самое красивое, другое.

Дальше, ближе к горизонту, расстилается море. Тёмно-синяя масса воды с большого расстояния кажется неподвижной. Но впечатление обманчивое, просто сейчас на улице тихое утро, ни сильного ветра, ни тем более бури нет и в помине. А это, Егор прищурился. Да, точно: бухта. Край берега изгибается в небольшую бухту. А на её берегу не иначе город. Точнее, такой не самый крупный, но и не самый мелкий городок. Трёх-пяти этажные здания плотной массой облепили берега бухты. Между ними узкими острыми шпилями выделяются то ли церкви, то ли ратуши. Хрен этих местных разберёт.

– Унитаз, ходить? – вопросительно напомнила медсестра.

– Ходить, ходить, – Егор торопливо закивал.

Физиологическая потребность тут же напомнила о себе. Егор отвернулся от окна. Как бы то ни было, а первоначальное любопытство удовлетворено. Вообще-то, у него в палате тоже имеется окно, только сперва глянуть в него как-то не догадался.

Туалет в конце коридора достаточно просторный и ослепительно белый. Четыре вполне себе знакомой конструкции унитаза, два писсуара и две раковины с зеркалами. Но Егор лишь мельком глянул на себя. Позже, всё позже, в том числе полюбоваться собственной мордашкой.

Молодая медсестра помогла добраться до унитаза. Слабость и нетерпение напрочь выгнали из головы стеснительность. Егор едва успел сдёрнуть с себя больничные трусы и плюхнулся на унитаз, пластиковый стульчак жалобно треснул под тяжестью его тела.

Как же мало, бывает, человеку нужно для счастья. Егор блаженно улыбнулся, медсестра улыбнулась в ответ. Пусть туалет в конце коридора достаточно просторный, однако все четыре унитаза находятся как бы в небольших закутках. Лишь сейчас Егор заметил, зачем так сделано. На обоих стенках укреплены хромовые ручки. Это чтобы больному было сподручней как садиться на унитаз, так и подниматься с него. По левую руку, на вполне обычном держателе, закреплён вполне обычный рулон туалетной бумаги. Впрочем, это логично: раз в этом мире живут обычные люди, то и местный быт должен быть во много схож.

Егор потянул на себя ленту туалетной бумаги и оторвал кусок длинной в половину метра. Теперь сложить в четыре слоя, и… Егор поднял взгляд. Молодая медсестра преданной собачкой стоит рядом и внимательно наблюдает за ним. Да-а-а… Похоже, она ещё совсем молодая и малоопытная, раз её щёки не просто горят, а буквально пылают багрянцем от смущения.

– Э-э-э…, – Егор выразительно и настойчиво потряс сложенным в четыре слоя куском туалетной бумаги.

Да, ему удалось добраться до туалета и оседлать «белую скалу». Но на этом безразличное нетерпение закончилось. Едва физиологическая потребность отпала, как вновь вернулась элементарная мужская гордость. Егор вновь выразительно потряс сложенным куском туалетной бумаги. Впрочем, молоденькую медсестру и саму не вдохновила перспектива как наблюдать, так и помогать больному. Особенно помогать. Сестричка развернулась и торопливо выпорхнула из туалета в коридор. Тем лучше. Левой рукой Егор уцепился за хромированную ручку на левой стене.

Пришлось покряхтеть и повозиться, но оно того стоило – элементарная мужская гордость получила полную сатисфакцию. Правда, вместе с туалетной бумагой заодно запачкались и руки, но это мелочи. Сам, сам и только сам, Егор доковылял до ближайшей раковины. Аналогия с земным бытом продолжается. Слева от крана в пластиковой бутылочке с высокой пробкой, из которой торчит загнутая вниз трубочка, может быть только жидкое мыло. Егор потянул носом. И почему даже здесь, в этом напрочь незнакомом и вообще нереальном мире, жидкое мыло тоже пахнет противным синтетическим ананасом? Или сходство между реальной Землёй и этим виртуальным миром гораздо более глубокое и разностороннее?

Мысли о дешёвом запахе синтетического ананаса враз вылетели из головы, когда Егор глянул на себя в зеркало. Так-то да, он вполне узнал себя. Как на Земле, так и здесь у него овальное лицо с пушистыми бровями над глубоко посаженными глазами. Во, Егор прищурился, даже цвет радужки тот же – голубой. Пусть не блондин, но волосы светлые, явно острижены по вечной армейской моде, то есть очень коротко. Небольшой прямой нос и тонкие губы. Зато подбородок упрямый, заметно выступающий вперёд.

Егор опёрся руками о раковину. В принципе, что запрещало слишком реальной компьютерной игре придать ему другую внешность? Там… Более мужественную и брутальную, как в самых дешёвых боевиках. Ясно дело, ничто не запрещало. Однако слишком реальная компьютерная игра сохранила ему внешность. Конечно, с небольшими поправками на его текущее и откровенно паршивое состояние. Это ещё нужно будет разобраться, как, каким образом и с каким диагнозом они оба с Арамом загремели в госпиталь. А пока не стоит забивать голову всякими глупостями. У него и без того забот полон рот.

На шум воды в туалет вновь зашла молоденькая медсестра. Егор повернул голову в её сторону. Сестричка даже не попыталась скрыть облегчение, когда застала больного с очень серьёзными мозговыми расстройствами возле раковины моющего руки, а не на унитазе лицом вниз