– Нельзя пропускать утреннее благодарение без уважительной причины.

– Я проспала – считается за уважительную причину? – я перевернулась на живот и обняла подушку. – Или надо ещё объяснительную записку предоставить?

– Нет, – Эветьен наклонился ко мне, прищурился подозрительно. – Вы опять пили крепкие напитки?

– И вы, фрайн Шевери?

Стоит один раз оступиться и всё, ярлык вешают до конца жизни.

– И я?

– Тисон обвиняет меня в злоупотреблении алкоголем, теперь вы… Между прочим, вчера я пила только вино за ужином, и то разбавленное. Кстати, гадость та ещё.

– А в покоях эмиссара Риа?

Это не дворец, это маленький город, где все знают всё обо всех, а если не знают, то выяснят в самое ближайшее время.

– Пару глотков какой-то вишнёвой штучки.

– Штучки?– повторил Эветьен с совсем уж нехорошей интонацией.

– Я не поняла, что именно это было. Но вроде не вино.

–Фрайнэ Асфоделия, вы хотя бы представляете себе, что останется от вашей репутации и имени вашего и вашего рода, если вести о ваших ночных прогулках дойдут до чужих ушей? Вы не только благородная фрайнэ, вы – избранная, а каждая дева жребия должна быть чиста, словно первый снег.

– Меня всё равно не выберут. Вы это знаете, я это знаю, весь двор или знает, или подозревает, всё остальное обычное реалити-шоу для поднятия рейтингов.

– Последнее слово остаётся за императором и никто, даже самые доверенные лица, не могут знать заранее, что он решит. И что такое реалити…шо… шу…

– Реалити-шоу. Это такая программа по теле… э-эм… представление для развлечения публики, имитирует разные ситуации из реальной жизни, – кому я объясняю? – Ладно… забудьте. И вообще, почему поход на вечеринку, где парней раз-два и обчёлся и никто на меня не покушается, сразу ужас-ужас и фу, какое позорное пятно на мою многострадальную репутацию, а вы преспокойно захаживаете в девичью спальню как к себе домой? – я перевернулась на спину. – Обет безбрачия вы вряд ли давали, чтобы ваши визиты сюда не наносили урона моей чести.

– Пока вы демонстрировали на редкость удручающее равнодушие к собственной репутации, появляясь при посторонних мужчинах едва ли не в одном исподнем, – Эветьен выпрямился.

– Вы первый начали, – парировала я и приподнялась, опёрлась спиной на подушку.

Не слишком удобно вести беседы с человеком, тем более с этой конкретной личностью, из полностью лежачего положения.

Неприятно как-то.

– Я? – сколько незамутнённого, чистого, что вышеупомянутый снег, недоумения во взоре!

– Ввалились в опочивальню приличной девушки, когда она была в постели, неодетая, непричёсанная и не очень хорошо себя чувствующая, и в ультимативном порядке потребовали знакомиться с рыцарем, а после собираться и тащиться леший знает куда, – принялась я перечислять. – Врача не прислали, перекусить не дали, только давили морально и угрожали.

– Я уже который день наблюдаю за вами и не могу вас разгадать, – Эветьен заложил руки за спину, изучая меня сверху вниз тем пристальным, пытливым взглядом, что заставлял ощутить себя ещё не открытым химическим элементом. – Есть вещи, которые вы ловите буквально на лету, осознаёте, что происходит и почему, быстрее, чем можно ожидать. И в то же время другие вещи упрямо ускользают от вашего понимания, порой даже очевидные. Волею императора я вынужден присматривать за вами, разобраться, действительно ли вы столь страшны, как утверждает молва, несёте ли вы настоящую угрозу для Империи и Его императорского величества. По моему настоянию брат не только оказался в числе назначенных рыцарей, но был приставлен непосредственно к вам… что явно не пошло ему на пользу.

Надеюсь, после проводов Тисон не помчался к старшему брату признаваться в грехопадении и нарушении устава ордена?

А если не к Эветьену, но каяться служителю Четырёх, если, конечно, в здешней религии есть возможность исповедоваться?

Или к магистру своего ордена?

– Что вы имеете в виду? – уточнила настороженно.

– Думаю, вы и сами заметили, что брат уделяет вам слишком много внимания, куда больше, нежели положено предписанными в этом случае правилами, нежели другие рыцари своим избранным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Это его долг, – повторила я слова Тисона, потому что всё равно не знала, что тут можно возразить.

Тисон внимателен.

Заботлив.

Мил.

Жизнь мне спас.

Смотрит, конечно, без пылкого наивного обожания Саши, но порой проскальзывает в его взгляде нечто такое… нет, не желание немедленного секса, не голод после долгого воздержания, не «хочу трахнуть вот её, а там хоть трава не расти»… ничего подобного. Просто…

Просто странно видеть что-то такое, большое, светлое и возвышенное, от мужчины, который знаком с тобой всего несколько дней.

Так не бывает. По крайней мере, не в реальной жизни.

Впрочем, поцелуй оказался красноречивее многих слов и подтверждал намёки Эветьена.

– Разве? – протянул Шевери-старший вкрадчиво. – Или вы, подобно придворным кокеткам, принимаете его внимание как нечто само собой разумеющееся?

– Нет, но…

– Магистра Бенни пригласили по воле императора, и по его же просьбе проверка прошла публично, с использованием одного лишь артефакта Ашура. Стефанио пожелал, дабы весь двор и те, кому платят наши соперники, убедились, что вы безопасны, что в вас нет ни капли той силы, о которой нынче судачат все, кому хоть немного любопытно, кто же станет следующей женой Его императорского величества.

Отлично. Зашибись! Очередное представление на радость толпе, то-то всё было демонстративно, напоказ и Эветьен уверял магистра, что, дескать, императору и текущих результатов хватит.

– Магистр был не в курсе… то есть не заодно с вами? Я хочу сказать, сам процесс проверки был настоящим?

– Закатники жадны до сильного дара и весьма избирательно признают власть императора. Им можно заплатить целое состояние, однако никто не гарантирует, что любая, даже конфиденциальная информация не дойдёт до совета ордена в случае их заинтересованности.

– Но если проверка была настоящая и показала отрицательный результат и у меня, и у Жизель, и у Нарциссы, то чего опасаться? – удивилась я. – Силы у меня нет, всё прекрасно.

– Вы действительно не поняли, – не вопрос, утверждение. – Подозреваю, вы и не заметили, верно?

– Не заметила чего?

– Будьте добры, оденьтесь и выйдите хотя бы к завтраку, – ответом Эветьен не удостоил, развернулся, спустился с помоста и направился к двери. – Я подожду вас в приёмном покое, поэтому постарайтесь не задерживаться.

В спальню проскользнула Кили, прикрыла створку