Казалось бы – да ну, как так? Да вот так. Настоящий шоколад дорог. Потому как натурален. И, это важно, он не просто сладок, вкусен и просто ай как порой приятен. Настоящий шоколад питателен. Настоящий шоколад легко и быстро усвояем. Настоящий шоколад входил в продуктовый припас полярников, подводников и просто крутых перцев в те времена, когда мир был немного меньше.

Настоящий шоколад не тает в руках. Это прерогатива молочного или, скорее, приторного месива коричневого цвета. С настоящим шоколадом надо помучиться, прежде чем он начнет подтаивать. И лучше всего к нему подходит горячий чай. Лучше без сахара. Хотя если хочется, то почему бы и нет.

Но, и это тоже важно, шоколад можно также приятно употребить и без чая. Просто, сильно хрустнув туго поддающейся плиткой, отломить неровный кусочек. Положить в рот и ждать. Дальше, знаете же, все произойдет как надо и само по себе. Когда подтает, на какой-то короткий миг вы просто забудете про все. Крохотное мгновение возвращения в детство. Закрыть глаза и просто наслаждаться. Впитывать вкус, катая по языку и нёбу потихоньку становящийся все меньше мягкий сладкий комок.

Да-да, мать его так, только настоящее, только живое. И настроение, и вера в себя запросто вернутся благодаря крохотному и безумно вкусному брусочку из какао-бобов, масла, сливок и сахара. Ну и если шоколад настоящий, хотя бы хорошего ванилина, а не очередного глутамата. Вот и Мара, если уж честно, полностью подтверждала версию о полезном воздействии на организм шоколада после стресса.

Более чем. Найденного мною куска шоколадки хватило ровно на столько, чтобы она вздохнула, легла на спальник и заснула. Вот и ладушки. Караулить глупо. Никто сюда не пролезет. Да и Раздва не даст за просто так пролезть в старый, но от того не ставший менее уютным кунг.

Дела прошлые-2

Вывеска подрагивала, скрипя в ритм ветру. А тот дул что-то совсем неприлично. Неимоверно издевательски дул сегодня ветер. С залива, судя по еле заметному запаху соли.

После Прорыва чаще всего несло не морем. Пахло остатками гари и трупами. Позже прибавились тяжелая гуща болот, сырость появившихся провалов в подземелья Питера. Ну и, чего уж там, временами остро и дразняще вклинивались сгоревший порох и железная сладость пролитой крови.

Самая окраина, казалось бы, ну-ну. Окажись рядом кто из военных, они бы нам показали «окраина».

Вообще, если уж честно, какого-то общего и понятного деления Зоны СПб нет. Да, ее ограничивает КАД. Ну и что? Обзывают ее владения все по-разному. Моя личная картография включала в себя Первый, Второй и Третий круги. И вот ведь, если накладывать на карту, то граница Третьего выпирала аж к самому Парголово. Почему?

Потому как не километрами едиными стоит мерять и делить Зону. Нет, понимать ее размеры можно – и нужно – совершенно иными формами измерения. Теми, что просто так на карту, электронную, пластиковую или бумажную, не нанесешь.

Количеством пройденных шагов – запросто. Шаги ж здесь, в Зоне, не такие, как за Периметром. Это там вы можете себе позволить идти прямо, налево или направо, да хотя назад приставным шагом. Не задумываясь и стараясь не наступить только в лужу или в собачье дерьмо. Зона такого не позволяет.

Прежде чем сделать шаг, особенно начиная со Второго круга, стоит проверить, взвесить, прикинуть… и только потом обойти опасное место. По-другому никак, если жизнь и здоровье дороги.

Вот, к примеру, сейчас… Ну, казалось бы, чего тут такого? Ничего, окраина города, не более. Метро «Пролетарская». Хотя кто знает, питерские могли ее называть и просто «Пролетаркой». Сейчас вообще модно сокращать все, что можно сократить. Ну, тяжело даже не языком, пальцами пошевелить, по клаве или сенсору пробежаться.

Круглая завалившаяся блямба станции, трамвайные пути с навсегда замершей пластиково-стеклянной гусеницей 631-го трамвая Усть-Катавского завода. Ретро, не трамвай. А ведь к моменту Прорыва был инновационным и модным, внедряемым к чемпионату мира по футболу. Я-то был маленьким, но помню, как хохотал отец, наблюдая нахмурившегося сурового и усатого дядьку на экране плазмы. Это сейчас, даже не копаясь в исторических сайтах, могу точно сказать: Бацъка истово негодовал из-за отказа белорусской «Метелице». Беда прям.

Так вот, чего это про трамвай-то? Да все просто. Как пример, смотрите.

Там, за Периметром, проще сказать: да тебе сто метров до метро. А здесь не так. Здесь мне и Урфину, пошедшему со мной компаньоном, надо: пройти десять шагов по прямой от трамвая к метро и потом еще десять на два часа. И остановиться, осмотреться. Невелика разница при разговоре, да уж. В реале разница велика.

Первое: трамвай аномальный. Почему? Здесь прошлась первая волна великой «серой слизи», спящей под Питером. Как это понять? Любое органическое соединение она пожирает, растворяет и включает в себя. От человека в лучшем случае остаются металлические пуговицы, клепки и молнии. Пластик «слизь» потребляет за милую душу. И от трамвайки, наполовину сделанного из пластика, должен остаться металл огрызка и битое крошево стекол. А вот шиш. Вон он, полностью целый.

Второе: почему надо осматриваться после десяти шагов? Потому что на гравии, оставшемся от асфальта после «слизи», навалена огромная куча металлических стоек, стенок, профилированных листов и прочей байды от всех киосков на пятачке. А это опасно. Само по себе оно же никак не появится, верно?

А какого ляда мы приперлись сюда на пару с Урфином? Ну, как вам сказать? По нормальным сталкерским надобностям. Найти, что плохо лежит, и убраться за Периметр, срубив бабла. Конкретно в данном случае нам надо на ту сторону. Во-о-он там, за второй линией трамвайных путей и за той самой грудой металлолома лежит наша цель. Или стоит? Наверное, стоит.

Дом номер двести двадцать семь по проспекту Обороны, корпус два. Квартира… ага, так и сказал. Мне эта инфа стоила немало в дойч-марках, между прочим. Другое дело, что оно того стоило. Если выгорит.

Многие ювелиры старой закалки не доверяют банкам. Или сейфам в арендуемых помещениях. Скажем так… сложно их не понять. И не стоит удивляться, что у кого-то из этой братии сейф есть дома. И именно такой милый малыш, «триста шестой» от «Кросны», ждал меня и негаданного напарника впереди. По этой причине и пришлось его брать. Урфина, в смысле. Тащить сейф – неудобно и опасно. Комбинации нет. Переть автоген – глупо. А вот использовать интересную газовую смесь, изобретенную ребятками Грека, – самое то. Черт его знает, что входило в ее состав, но способ действия мне нравился.

Самое главное в случае ее применения, как легко догадаться, найти отверстие для газа. Потом подключить гибкую металлическую трубку, открыть вентиль на баллоне и ждать. Только фишка тут такая… баллонов, на провсякий случай, следует тащить две штуки. Вот потому со мной и пошел Урфин.

А ветер, понимаешь, выл и скрипел плохо закрепленной вывеской. Этакой смешной вывеской, сделанной в стиле ретро: «Магазин №…» О как. И пахло морем, если не обманывали фильтры респиратора у маски. Чем там пахло Урфину, не знаю. Ему, судя по всему, пахло не так умиротворяюще, потому как ствол его АС так и рыскал во все стороны. Ну, он ветеран, года полтора здесь ходит, знает, когда может что-то пойти не так. Да и сообщение от Рыси на Стене говорило четко и ясно: на Обуховской пропали трое бродяг. А Рысь плохого не посоветует.