Командование в Испании принял Гасдрубал, который незамедлительно выступил во главе армии из 50 тысяч пеших воинов, 6000 всадников и 200 слонов против оретанов. Он разгромил их и, согласно Диодору, «перебил всех, кто был виноват в поражении Гамилькара». Бывшие союзники были убиты или взяты в рабство. Во время этой кампании Гасдрубал выполнил стратегическую задачу, поставленную Гамилькаром. — расширил территорию Карфагена до верховьев реки Анас.[206] Согласно Диодору, Гасдрубал даже женился на дочери одного из иберийских вождей и был «провозглашен всеми иберийцами» верховным главнокомандующим всей Испанией.[207] Взяв в жены иберийку, Гасдрубал продемонстрировал талант политика, способного добиваться преданности племен на территории, которой он управлял. Брак символизировал его приверженность к этому народу, устанавливал более тесные связи с этими людьми, племенами. Эти отношения были крайне важны Карфагену для поддержания порядка, управления, обеспечения людских ресурсов и продовольствия для армии, в которую к тому моменту входили многочисленные отряды испанских союзников и подданных. Ганнибал, когда пришло время, тоже женился на иберийке, возможно по тем же причинам.[208]

В 227 году до н. э. Гасдрубал основал город Новый Карфаген (современный город Картахена) в 60 милях в югу от Аликанте на территории древнего иберийского города Мастия. Новый Карфаген располагался на четырех холмах, возвышавшихся над полуостровом, окруженным морем с юга и с запада, а с севера лагуной. Он был связан с материком узкой дорогой длиной в четверть мили. Городская стена в окружности была две с половиной мили. На западном холме находилась крепость, которую практически невозможно было атаковать снизу.[209] Новый город стал основной базой, с которой объединенные силы Гасдрубала, сухопутные и морские, могли совершать набеги на север и восток Испании.

Со слов Полибия, римляне обратили особое внимание на новый город Гасдрубала и «поспешили заняться испанскими делами», которыми в основном пренебрегали. Но у Рима были более неотложные проблемы, требующие немедленного решения. Действия римлян по разделу земли в долине реки По побудили галлов объединиться, и в 225 году до н. э. многочисленная армия галлов была готова вторгнуться в Италию. Кроме того, римляне опасались, что иллирийцы могут напасть на Южную Италию, когда их легионы будут сражаться на севере. Мало того, римляне считали, что карфагеняне могут попытаться вернуть Сардинию. Рим готовил армии для встречи галльской угрозы с севера и одновременно направил легионы в Тарент, на Сицилию и Сардинию, чтобы обезопасить себя на случай непредвиденного развития событий.

Римляне опасались, что Гасдрубал может воспользоваться любой их неудачей в Галлии или борьбой в Иллирии, и в 225 году до н. э. направили посольство в Новый Карфаген, чтобы устранить угрозу с помощью дипломатии.[210] Однако это не означало, что римляне равнодушно относились к растущему влиянию Карфагена в Испании. Отправив посольство в Испанию, а не в Карфаген, римляне признали Гасдрубала защитником прав законного правителя.

Гасдрубал, не раздумывая, согласился с требованием римлян, «что не должны карфагеняне переходить реку, именуемую Ибером, ради войны». Договор подразумевал, что римляне признают за Карфагеном право распоряжаться в остальной части Испании и не будут вмешиваться, если карфагеняне не станут переправляться через Ибер (Эбро), протекающий в двухстах милях к северо-востоку от Нового Карфагена, «ради войны». Действительно, карфагенянам не чинили препятствий в пересечении Эбро в мирных целях, таких как занятие торговлей.[211] Главным образом с помощью дипломатии и только иногда путем военных действий Гасдрубал раздвинул границы карфагенских владений на севере до реки Тахо, на востоке до низовья реки Сукрон и на юго-востоке вдоль побережья до мыса Нао. К 221 году до н. э. Гасдрубал завладел почти половиной Пиренейского полуострова, составлявшей более 90 тысяч квадратных миль, территорией, значительно превышающей африканские владения Карфагена.[212]

Несмотря на то что Гасдрубал предпочитал с помощью дипломатии расширять владения в Испании, он ни перед чем не останавливался ради увеличения армии. Согласно Диодору, к 221 году пехота увеличилась с 50 до 60 тысяч человек, конница — с 6000 до 8000, и у него по-прежнему было 200 слонов. Ко времени убийства Гасдрубала в сентябре или октябре 221 года до н. э. карфагенское государство с его заморскими владениями было по крайней мере таким же сильным, каким оно было перед Первой Пунической войной, и в чем-то даже более сильным и богатым.[213] Кроме того, в распоряжении Карфагена теперь была большая и хорошо обученная боевая сила — превосходящая почти все средиземноморские армии своего времени с точки зрения тактики, мобильности и снабжения. Офицерский корпус состоял из опытных профессионалов, какими не могли похвастаться Рим и Греция. Стратегические планы Гамилькара относительно использования Испании для восстановления власти и престижа Карфагена были в целом реализованы. Когда в 221 году до н. э. Ганнибал принял на себя командование карфагенскими войсками в Испании, Карфаген был опять крупнейшей имперской державой в Западном Средиземноморье.

После убийства Гасдрубала воины карфагенской армии провозгласили командующим Ганнибала и отправили свою рекомендацию в Карфаген для утверждения. Тем временем Ганнибал принял командование и назначил на командные должности людей, которым доверял. К ним относились его братья Магон и Гасдрубал, племянник Ганнон, Магарбал (вероятно, заместитель Ганнибала, когда тот командовал конницей в армии Гасдрубала), Магон Самнит, Мономах (Единоборец) и некий Гискон, старший офицер, о котором упоминалось в связи с важной ролью, которую он сыграл в сражении при Каннах.[214] Проведя реорганизацию в командной структуре армии, Ганнибал напал на олкадов в конце осени 221 года до н. э.[215]