– Поэтому буквы и разбежались кто куда! – засмеялся Игорь. – Наивно и трогательно…

– Но ты посмотри, как виртуозно написаны эти цветы… – сказала Марина. – А это сочетание красок – глубокий синий и прозрачный розовый! Надо же было подобрать именно такие оттенки, что цвета не спорят друг с другом, а создают настроение безудержной радости…

– Что есть, то есть, – откликнулся Игорь.

– Государственный фарфоровый завод, – прочитала Марина, перевернув тарелку. – Бывший императорский…

– Конечно, это не Чехонин или Данько, – заметил Игорь. – Скорее всего массовые серии… Но и у них тиражи тогда были небольшие – несколько сотен штук…

– Собираешься коллекционировать фарфор? – поинтересовалась Марина, передавая Игорю его тарелку.

– Ни в коем случае, – отозвался Игорь. – Не хочу быть рабом вещей – что бы это ни было! И тарелки эти купил под настроение… Захотелось чего-то необычного, простенького…

– Ничего себе простенькое! – засмеялась Марина. – Какие художники работали… Агитационные тексты, насколько я знаю, отбирались специальной комиссией и даже утверждались Лениным. «Кто не с нами, тот против нас», «Кто не работает, тот не ест»…

– Ну такую тарелку я бы не купил, даже даром не взял… – сказал Игорь и стал аккуратно перекладывать с большого блюда на оптимистично-яркие тарелки приготовленный им салат. – Забудь освистанных вождей, давай ужинать…

– С таких тарелок и есть-то страшно, – заметила Марина. – А вдруг поцарапаешь…

– Да ладно, – усмехнулся Игорь. – Тоже мне проблема!

Марина улыбнулась.

Блестели на розово-синей тарелке свежие листья салата, политые соусом с оливковым маслом, желтели ломтики спелой и сочной груши, благоухали мелко нарезанные, посыпанные укропом свежие огурчики, и на этом удивительном фоне тигровые креветки выглядели по-настоящему царственно.

– Много ли надо для счастья! – воскликнула Марина.

– И не говори! – засмеялся Игорь. – Вкусно поесть… Сладко поспать…

– Мы с тобой какие-то бездуховные, ты не находишь? – Марина держала на вилке бело-розовую креветку и откровенно любовалась ею.

– Особенно по вечерам, – откликнулся Игорь, – особенно после длинного рабочего дня…

– Вот именно! – сказала Марина. – На духовность ты все же претендуешь…

– Ну что ты! Я всего лишь занимаюсь модой… Суетное занятие, знаешь ли…

Разговор шел неспешный. Разговор ни о чем. Покой, лень, релаксация – трудно определить состояние, в котором пребывали Игорь и Марина в тот вечер. Им было хорошо, и ничто не могло помешать им наслаждаться и запоздалым ужином, и беседой, в которой, казалось, не было никакого смысла.

Потом Марина не раз будет вспоминать этот вечер. Тогда она была счастлива – если считать, что тихие семейные радости это и есть счастье.

Магринов позвонил утром, едва Марина вошла в свой кабинет. Не сдерживая раздражения, он сообщил:

– Нашелся твой приятель! Жив, здоров…

– Чем же ты недоволен? – Марина пыталась как-то смягчить тон разговора, но вскоре поняла, что это ей не удастся.

– Знаешь, подруга, я, конечно, готов тебе помогать, но прости – ты хоть представляешь себе, с кем имеешь дело?

– Очень даже хорошо представляю! – отрезала Марина. – Или теперь уже и порядочные люди кажутся тебе ненадежными?

– Порядочные люди соблюдают договоренности… – неожиданно спокойно и даже как-то вяло сказал Магринов. – А твой приятель даже не удосужился сообщить, что улетает в Китай…

– Так он улетел в Китай! Ничего себе шуточки… – поразилась Марина.

– Вот именно! А мы тут объявляем его в розыск… – Магринов вздохнул. – Все это как-то несолидно… Ты так не думаешь?

– А сам-то он что говорит? – Марина еще пыталась как-то защитить Серегина, хотя, как и Магринов, чувствовала себя обманутой.

– Ссылается на какие-то обстоятельства… Но толком я так ничего и не понял… – Магринов замолчал.

После паузы добавил:

– Мы сегодня с ним встречаемся. Вечером. Хорошо, если бы и ты пришла…

– Ты так считаешь?

Марина задала вопрос только потому, что надо было что-то сказать. Она все еще пребывала в состоянии шока. Ее поразил поступок Серегина, возмутила легкость, с которой он нарушил все, о чем они договаривались, и даже не предупредил о своем отъезде. А она-то волновалась, чего только не передумала за эти дни… И все же Марина не стала говорить Магринову о своих обидах, он и так-то был нелестного мнения о ее приятеле, да, возможно, и о ней самой…

– Приду, конечно, – Марина старалась говорить бодро. – Где? Во сколько?

– Ты будешь смеяться, но он предложил встретиться в «Макдоналдсе» на Пушкинской площади…

– Странно… – удивилась Марина. – Что он нашел в этой забегаловке?

– Возможно, именно то, что это – забегаловка… – ответил Магринов. – И он надеется каким-то образом остаться незамеченным, потому что его солидные друзья и влиятельные враги вряд ли питаются горячими бутербродами… Судя по всему, твой приятель – человек нестандартный и мыслит нетривиально…

– Это уж точно, – согласилась Марина. – И во сколько же встреча?

– Естественно, в семь, – ответил Магринов. – Когда в этой кафешке самый большой наплыв посетителей… Он обещал прийти раньше и занять столик…

– Надеюсь, что так и будет, – заметила Марина.

И повесила трубку.

Марина принялась читать материалы, ожидающие ее подписи. Заметка «Перед зеркалом – бизнесвумен» – хотя и с зачеркнутым накануне заголовком – вновь вызвала ее раздражение. Боясь быть несправедливой и к материалу, и к автору, Марина отложила ее на «потом» и стала читать другие тексты.

День прошел спокойно, без каких-либо происшествий и неожиданностей. К семи часам Марина, неспешно покончив с делами, уже была на Пушкинской. С трудом припарковав машину на задах Литературного института, Марина вошла в кафе, которое когда-то казалось москвичам шедевром индустрии питания, а теперь – несмотря на недавний ремонт – напоминало нечто неряшливо-привокзальное. Гардероба в кафе не было, поэтому одежду складывали на стулья. Ворохи шуб, дубленок, пальто, курток, сваленных повсюду на стульях, придавали помещению неопрятный вид. Пластиковая посуда, хотя и призвана была поднять санитарно-гигиенический уровень заведения на необходимую высоту, только усугубляла ощущение общей неопрятности и жалкой дешевизны.

Серегина Марина нашла в дальнем, маленьком зальчике. Он сидел в углу, в темной куртке с поднятым воротником, в странной лохматой шапке из кролика – такие продают несведущим туристам в сувенирных палатках. Может, кстати сказать, он там ее и купил… Магринова пока не было.

– Рада вас видеть, Николай Андреевич!