должен присматривать за вами, как за маленькими детьми.

Я не могу сдержать кроткий, лишенный юмора смешок.

— Речь идет не о присмотре за детьми, дело в доверии. Ты мой шафер.

Он вздыхает, проводит рукой по зачесанным назад волосам и, наконец, кивает, хотя и неохотно.

— Отлично. Если ты хочешь, чтобы я был там, ты знаешь, что я буду, но я подумал, что должен сказать тебе, что считаю это ошибкой, — я не отвечаю, продолжая обдумывать его опасения. Марко добавляет: — Что на самом деле происходит между тобой и Джией?

Вопрос застал меня врасплох. Вмешиваться в мои личные дела — не в стиле Марко, если только это не затрагивает бизнес. Я колеблюсь, пытаясь понять, почему он заинтересован.

— Посмотрим, куда всё это приведет, — отвечаю я уклончиво. Я не собираюсь излагать свои самые сокровенные мысли на данном этапе игры даже Марко, — почему это так важно?

Он закусывает нижнюю губу, и я вижу, что он опасается делиться своими мыслями.

— Чувства делают нас уязвимыми, Вин. А уязвимость можно использовать. Я просто не хочу, чтобы ты оказался в положении, которое сделает тебя еще большей мишенью, чем сейчас.

— Ты подвергаешь сомнению мои решения? — бросаю вызов я, подходя ближе.

— Никогда, — быстро отвечает Марко, выдерживая мой взгляд, — извини, я не хотел проявить неуважение. Ты и… и твой отец… — его тон затихает при упоминании моего отца, — вы двое были моей единственной семьей после смерти моего отца, а мама, ну, ты знаешь…

Отец Марко, сводный брат моего отца, был убит, когда Марко едва исполнилось десять. Его мама не могла справиться с этим дерьмом после его смерти и позволила троим своим детям разбежаться, пока она гонялась за очередным мужчиной. Мой отец заботился о Марко, и я всегда смотрел на него скорее как на родного брата, нежели на кузена. Папа рано отправил его на работу и всегда следил за тем, чтобы он был занят для того, чтобы он мог зарабатывать деньги, позволяющие заботиться о своих младших брате и сестре. Я знаю, что его преданность глубже, чем у большинства людей, окружающих меня, но мне всё равно нужно убедиться, что он никогда не забудет, что в этой семье существует иерархия. Урок, который мой отец вдалбливал мне с тех пор, как я себя помню.

— Я знаю, что ты этого не хотел. Пусть это останется между нами. Прямо сейчас… — я жду, когда он скажет, что понял и когда он кивает, я продолжаю, — на повестке дня — свадьба, — резко говорю я, наблюдая, как его брови сходятся на переносице. Эти слова кажутся мне чужими, но сейчас они повисают между нами, словно невысказанный вызов.

— Свадьба? — повторяет он, явно ошеломленный, — с Джией?

— А с кем же еще? — смеясь, спрашиваю я.

— Подожди, что? Я ни разу не слышал, чтобы ты упоминал об этом хоть раз до этого момента. Ты влюблен в нее? — твердым голосом спрашивает Марко, но его голос звучит тихо, несмотря на серьезность вопроса.

У меня дергаются желваки.

— Почему все так одержимы любовью? Что плохого в том, чтобы жениться ради будущего семьи?

— Я не понимаю. Какое отношение имеет женитьба на Джии к будущему семьи? — спрашивает он.

Я вздыхаю. Я надеялся не вдаваться в подробности сейчас, но если кто-то и должен понять, что стоит на кону, так это Марко.

— Кто по твоему мнению пользуется наибольшим уважением среди наших капо?

Марко тщательно обдумывает вопрос, прежде чем ответить.

— Либо Энтони, либо Бруно.

— Именно, два мужчины старой закалки, которые всегда были рядом, — соглашаюсь я, — ходит много слухов о том, что я не смогу быть главой семьи и управлять делами, как это делал мой старик. Так что, если я женюсь на дочери самого уважаемого капитана в нашей семье, подумай, как это будет выглядеть для всех. Объединение наших империй — это самое большое заявление о лояльности к Кингам, которое может дать Энтони.

— Но что, если Энтони не даст своего благословения?

— Как ты думаешь, кто первым пришел ко мне с этой идеей?

— Ни хрена себе, — рот Марко открывается от шока, — Джиа знает, что ты и ее отец разрабатываете этот план?

— Она в курсе и полностью его поддерживает.

Он несколько раз моргает, как будто ему трудно переварить мои слова.

— Она любит тебя?

Я наклоняю голову, мгновение изучая Марко. Я никогда не думал, что он может быть настолько зациклен на любви.

— Еще нет. Но она понимает, что любовь — это роскошь, которую может себе позволить не каждый. У меня нет таких возможностей, как у моей сестры, — я сжимаю руки так сильно, что белеют костяшки пальцев, — ты знаешь этот мир не хуже меня. Иногда партнерство с союзником — это единственная победа, на которую мы можем надеяться.

Марко кивает, призрачная улыбка касается его губ.

— Это так. И я также знаю Джию. Она красивая, сильная… — он делает паузу, глядя на меня пронзительным взглядом, и я вижу, что он хочет сказать больше, но сдерживает себя, — тебе повезло, что именно она твой альтернативный вариант.

Мои глаза широко открываются, когда меня пронзает осознание.

— Это правда. Когда-то твой и ее отец были довольно сплочены, не так ли? — спрашиваю я, глядя на кузена.

Он кивает.

— Энтони время от времени навещал меня, и я несколько раз был у него в доме. Он всегда хотел сына, но этого не случилось, и он всю жизнь опекал Джию. Она не похожа на большинство женщин, которых мы знаем.

— Я ценю твою проницательность, но Джиа не просто женщина, которая будет стоять рядом со мной. Я знаю, что она умна и проницательна. За тот небольшой промежуток времени, что мы провели вместе, я уже вижу, что она понимает этот мир лучше, чем большинство мужчин, которых я знаю.

Я внимательно наблюдаю за лицом Марко. Он кивает, выражение его лица непроницаемо, но в его челюсти появляется напряжение, которого раньше не было.

— Босс, тебе не нужно меня убеждать, — отвечает он, подходя ближе.