за прогулы, по голове он меня не погладит. Тон Натальи подсказывал, что встреча будет малоприятной. Хорошо же начинается неделя…

Лифт плавно остановился на семнадцатом президентском этаже, раздалась негромкая мелодия и двери медленно открылись. Я вышел, дожевывая клубнику (пытаясь отбить запах пива), подошел к пуленепробиваемой шлюзовой кабинке безопасности; внутри которой встроенные устройства, контролирующие наличие оружия, радиоактивных и взрывчатых веществ.

Дежурный охранник, увидел меня сквозь толстое стекло, вышел из-за бюро и заранее вытянулся в ожидании.

Когда я вышел из шлюза, створки дверей позади меня автоматически сомкнулись.

— За время моего дежурства…

— Привет, Михаил, — я пожал руку отставного капитана второго ранга, прерывая доклад, и, пошел по пустому коридору — мимо кабинетов руководителей крупных компаний, трейдеров нефти и газа. На этом этаже семь приёмных, семь кабинетов и семь комнат отдыха с душевыми кабинами. Все для комфортной и безопасной работы. Этаж, устилают ковровые дорожки, они делают мои шаги бесшумными, но специальные камеры, установленные в разных концах коридора, фиксируют каждое движение…

Возле двери с латунной табличкой ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ОАО «OIL WEST» Адамович Александр Ильич, я поправляю галстук. Прикладываю к двери электронный мастер ключ; который есть всего у нескольких сотрудников, дверь в «предбанник» открылась, и я увидел испуганное лицо секретаря. Наталья очень не любит, когда я самостоятельно вхожу в приемную. Я, обычно, ее не злю, и как все пользуюсь кнопкой вызова. Но сегодня, я решил ее позлить.

— Привет! — снова поздоровался я, и поставил на стол пустую тарелку из-под клубники.

Наташа молчала. Она возвела к потолку глаза, ее длинные свеженаманикюренные ногти забарабанили по столу, а лицо стало неестественно напряженным. Оп-па! Видимо зря я подумал, что причиной вызова является мое разгильдяйство. Я уже было взялся за ручку высокой двери, но остановился и снова спросил:

— Наташ, случилось-то что?

— Несколько минут назад, в приемную позвонил мужчина, и попросил соединить его с Александром Ильичем. Позвонил не на общий телефон, а на закрытый номер, который мало кто знает, — Наташа говорила низким, приглушенным голосом, взволновано дышала, и ее большая грудь, оголялась больше дозволенного, выскакивая из нескромного декольте. — Я, попросила его представиться, на что он сказал: «Дура, его "заказали", пусть возьмет трубку, если не хочет, чтобы шлепнули». — Голос Натальи дрожал. Обычно спокойное, крупное лицо стало белым и мучнистым.

— Что дальше? — я натянуто улыбнулся.

— Я, подвесила звонок, сообщила Александру Ильичу, и спросила, что мне делать? Он сказал, перевести звонок на него, и вызвать Вас.

Наташа смотрела на меня широко открытыми, испуганными глазами. Её лицо выражало крайнюю нервозность.

— Посмотрим, — сказал я и открыл дверь.

Кабинет был огромен и величав, он вначале показался мне пустым. Большой рабочий стол изгибался, слегка напоминая подкову, с внешней стороны к нему был приставлен столик поменьше, для посетителей. На столе генерального горела лампа, потому что за окном начался снегопад, он делал дневной свет блеклым и тусклым.

Потом я увидел Адамовича, который сидел у окна, в одном из мягких кожаных кресел, стоявших вокруг кофейного столика. Одетый с иголочки, симпатичный и моложавый руководитель. От его безупречного, синего костюма «Канали», белоснежной сорочки и блестящего галстука винного цвета веяло большими деньгами. На ногах темно — бордовые туфли от «Прада» (мы их вместе выбирали в Третьяковском проезде).

Шеф пребывал в мрачном настроении. Откинувшись в кресле положив, нога на ногу и склонив набок голову, подпирая рукой гладко выбритую щеку смотрел в окно. Массивная золотая печатка на безымянном пальце давила на кожу, это было видно по красному пятну, появившемуся на щеке, но он, кажется, это даже не чувствовал. Я обратил внимание на как-то резко, ставшими брыластыми щеки, и лысину пробивающуюся сквозь начавшие редеть русые волосы.

Взгляд у Ильича, обычно любопытный и заинтересованный, но сейчас он смотрит в окно, и кажется, что ничего не видит.

— Вечно ты где — то болтаешься, — выдохнул шеф. — Никогда нет в кабинете.

— Я на обеде был… что сказал злодей?

— Денег хочет, три ляма…, — он смахнул невидимые пылинки со стола и развернулся ко мне мрачным лицом.

— За что?

— На меня есть заказ. За три ляма он готов сдать посредника…

— Ты кому-то должен?

Он посмотрел на меня так, будто я спросил о какой-то ереси.

— Нет, конечно, — У шефа дрогнул кадык.

— А с партнёрами, последнее время ссор или непоняток не было? Ты никому не перешел дорогу?

Адамович невесело усмехнулся:

— Денис, ты всех людей вокруг меня знаешь, на кого тут подумаешь? Серьёзные люди, серьёзный бизнес.

— Перескажи мне весь разговор. Буквально. Все дословно, каждое сказанное им или тобой слово, вспомни каждую мелочь.

— Он говорил совсем недолго секунд тридцать. — Ильич поежился, скрестил руки на груди и снова положил нога на ногу. — Я слышал шум машин, значит, с улицы звонил, может из телефонной будки?

— Или с мобильного, — я пожал плечами.

— Сказал, что на меня есть заказ, но за три ляма он готов соскочить и сдать мне посредника. Что это мой единственный шанс, повторного предложения не будет, и, если он не получат сегодня деньги, меня завалят. Намек мне такой дал на Когана и Кузнецова… Деньги нужны, понятно, наличными. Он перезвонит сегодня до шести часов. Я должен ждать звонок в кабинете.

Ильич говорил монотонным тоном, как бы отстранившись от собственных слов.

— И все?

— Деньги привезти должен я. Он назовет место, куда надо подъехать, со мной может быть только водитель, — Ильич сглотнул и его кадык опять дернулся. — Если я обращусь к ментам, меня шлепнут. Назвал мой адрес, домашний телефон, номер школы, где учится Катя. Слава Богу, что она в Швейцарии, в общем подготовился, сволочь… и бросил трубку.

— Похоже на шантаж. Но кто сможет за это поручится? Когана, например тоже предупреждали… и грохнули. Придется исходить из того, что угроза реальна, — я чувствовал, как колотилось сердце, как меня захватывает охотничий азарт. — Надо выиграть время. Скажешь ему, чтобы снять деньги, тебе надо пару дней. Думаю, на одни сутки он согласится. Мне этого хватит, подключу ментов, и мы его повяжем. Ты пока поживешь под охраной, здесь, в гостинице

— Не получится. Он знает, что у меня есть кэш. — У шефа дернулось колено.

— ???

— Часть арендаторов заплатила налом, — и заметив мой удивленный взгляд добавил. — Наличные платят с хорошим дисконтом, — Колено у него задрожало.

— Тогда круг сужается. Это наводка от арендаторов или кто-то из наших слил информацию.

«Злодей осведомлен то лучше меня» — подумал я.

— Какая-то мразь пытается меня шантажировать! — взорвался Ильич. Его голос вначале взлетел вверх, но к концу предложения снова стал глухим.