– Хм. Тут не так много всего. О, подожди минутку, – я замечаю кусок ветчины и решаю отдать его своему новому другу. – Смотри-ка, да ты же вообще не жуешь! Неужели ты настолько голоден?

Конечно, он не отвечает.

Вместо этого он несколько раз облизывает языком свою маленькую мордочку, после чего поднимает на меня глаза и смотрит умоляющим взглядом, чтобы я дала ему еще. К сожалению, больше ничего нет. Завтра мне придется подумать о том, как заменить ветчину и где припрятать собачью еду для этого парня. На всякий случай.

Но что сейчас? Могу ли я?.. В моей голове формируется одна действительно сумасшедшая идея, она становится ужасно привлекательной и все более и более заманчивой.

Нет! Покачав головой, я опускаюсь в одно из кресел и закрываю лицо руками. Я не могу остаться здесь и провести ночь в клубе. Это моя работа, и если меня поймают, то я ее потеряю. Против этого говорит столько всего, что мне становится плохо. Но когда я выхожу на холод, все еще не зная, куда идти, я чувствую, что у меня не хватит духу бросить собаку одну. Что, если это только на одну ночь? В конце концов, уже поздно. Я закрываю глаза, чувствую сомнения, висящие как камень на моей груди. Да. Только на одну ночь.

* * *

Я чувствую себя виноватой. Неблагодарной и виноватой.

Потому что одна ночь уже превратилась в две, и, поскольку я все еще здесь, завтра будет уже три. Я приняла душ прямо здесь, в клубе, и раздобыла себе спальный мешок, в котором я теперь лежу, вжавшись в угол на складе, и смотрю в потолок. В течение дня я прячу свои вещи между несколькими ящиками на складе, где они незаметны, и их вряд ли кто-либо сможет найти, если не искать специально. Я впускала песика и раньше. Он возвращался каждую ночь, чему я была очень рада. Когда все ушли, я осмелилась помыть его в душе. Теперь его мех стал по-настоящему красивым и светло-серым, а две передние лапы оказались даже ослепительно-белыми. Сейчас я задумчиво смотрю на него, пока он, свернувшись, спит у меня в ногах.

– Я назову тебя Носком. Это имя как-то тебе подходит.

Он не слушает, но мне все равно. Я не предполагала, что в моей жизни появится пес. Так что на сегодня это идеально вписывается в непредсказуемое течение моей жизни. Я счастлива, что он со мной.

Около меня стоит позаимствованная на время настольная лампа Сюзанны, а рядом с ней – огромная порция начос с гуакамоле, которую я притащила с собой. Пустая трата денег… Я понимаю, что должна была пойти в мотель или куда-то еще, но я этого не сделала. Это иррационально, это сплошное безумие, и я даже не могу точно объяснить, почему это так. Мне не стоило даже начинать ночевать в клубе и впускать сюда собаку. Я даже не пыталась найти ничего другого, и теперь мне стыдно. Из-за этого и еще из-за того, что страх не найти ничего велик и с каждым часом становится все больше. Эта ситуация буквально парализует меня. У меня постепенно кончаются деньги, потому что я не получу свою первую зарплату раньше следующего месяца. Паника, что в какой-то момент денег останется слишком мало, чтобы иметь возможность хотя бы оплачивать квартиру или комнату, настойчиво пожирает меня, заползая все глубже и глубже в мои мысли и чувства. Но я все-таки согласилась пойти на просмотр жилья, который мне вчера предложили, чтобы наконец сделать небольшой шаг вперед. Потому что до сих пор все мои дни в Сиэтле сводились лишь к одному: порочному кругу страха.

Звук вибрации мобильного телефона выводит меня из состояния задумчивости. Сообщение от Джун. Среди ночи.

Учеба начинается уже в понедельник, и я не могу уснуть. Не от радости. От беспокойства.

Как будто что-то падает мне на грудь и перехватывает дыхание, когда я читаю то, что она мне написала. Я печатаю ответ:

Чувствую то же самое. Но я справлюсь. Не переживай за меня.

Очень смешно, Энди! Когда это мы не беспокоились друг о друге? Когда ты захотела проскакать по полю, сидя верхом на лошади, а потом упала и сильно ударилась? Или когда твое горло распухло, потому что ты случайно съела пчелу, не заметив ее в еде? Когда нам вдруг понадобились лифчики или брекеты?

Эти слова заставляют меня улыбнуться. Нет, никогда. Мы пережили вместе все. Момент, когда ее родители едва замечали Джун, когда ее дразнили в школе или когда заболела моя мама. Неважно, были ли проблемы большими или маленькими, банальными или из ряда вон выходящими: мы всегда были рядом. Джун знает это, и я знаю, что мне не нужно ничего отвечать. Вместо этого я рассказываю ей о своей договоренности.

У меня назначен просмотр на следующей неделе. Держи за меня кулачки.

В самом деле? Замечательно. Где находится квартира?

Это комната. Но для меня более чем достаточно.

Где она, Энди?

Я не отвечаю ей сразу, потому что лихорадочно думаю о том, как бы помягче назвать эту «задницу мира», и потому что даже такие маленькие хитрости перед подругой вызывают у меня отторжение.

Джун пишет…

Что, так далеко?

Я издаю стон негодования. Откуда она всегда все знает?

Спокойной ночи, Джун! Увидимся в понедельник утром.

Спокойной ночи. И в следующий раз ответь на звонок. Пожалуйста. Люблю тебя.

Я тебя тоже.

Я убираю телефон и набиваю полный рот начос, а потом тянусь к книге, которую я вчера взяла в библиотеке. Конечно, я измотана, и мне обязательно нужно поспать, но я слишком взвинчена. Сначала надо успокоить мысли, отвлечься. Хоть немного.

Открыв книгу, я устраиваюсь поудобнее, и моя сосредоточенность вскоре ослабевает, поэтому я вздрагиваю, когда Носок вдруг поднимает голову со спального мешка, и его уши, которые обычно забавно висят по бокам, слегка приподнимаются. Он тихо рычит, глядя на дверь, ведущую к танцполу и бару. Я напряженно прислушиваюсь, не шевелясь, чтобы не зашуршать спальным мешком.

Нет, я ничего не слышу.

Тем не менее собака остается настороже, даже наклоняет голову набок и… Вот дерьмо, там что-то есть.

Мое сердце бешено колотится, я буквально чувствую, как адреналин охватывает все мое тело и как мысли погружаются в хаос. Я заперла входную дверь? Сигнализация включена? Черт, я не знаю, я не помню. Что мне теперь делать? Что я могу предпринять? У меня перехватывает дыхание, и шум в ушах напоминает оглушающе орущую музыку, которую никак не выключить.

Раздаются шаги. Они отчетливо различимы. Я в панике оглядываюсь по сторонам, хочу оттолкнуть от себя Носка и в то же время быстро и бесшумно вылезти из своей постели, зная, что это абсолютно невозможно. Я останавливаюсь на половине движения и смотрю на лампу, горящую рядом со мной. Свет. Его можно увидеть снаружи. Боже, еще немного, и я задохнусь.

Шаги становятся все ближе и ближе, я неуклюже нажимаю на выключатель и надеюсь… да я понятия не имею, на что надеюсь! В голове становится абсолютно пусто, потому что кто-то включил большой свет в главном зале. Внезапно появляется тень и…