На складе загораются лампы, ослепляя меня, и я начинаю кричать во все горло и рефлексивно хватаю, что первое попадется под руку, чтобы бросить в направлении неизвестного.

– Мать твою! – ругается кто-то. – Энди?

Я замираю, моргаю один раз, второй.

О нет…

О НЕТ!

Нет, нет, нет. Только одно это слово проносится бегущей строкой в моих мыслях.

– Привет, – выдавливаю я из себя.

В дверях стоит Мэйсон. Мой босс. Тот, кому принадлежит этот клуб, где я ночую без его разрешения. И в кого я только что швырнула все свои начос вместе с гуакамоле. Соус прилипает к его бедру, как жирный комок соплей. Или как дерьмо гигантского радиоактивного жука. Пожалуйста, если есть бог, пусть он разверзнет землю подо мной, чтобы я могла туда провалиться.

Мэйсон стряхивает с костюма несколько крошек начос, прежде чем его глаза фокусируются на пятне, которым я его наградила. Гуакамоле только что соскользнул оттуда и с чмокающим звуком приземлился на пол. Затем босс смотрит на меня.

– Я хотел заскочить на мгновение в офис, чтобы забрать кое-что оттуда, но увидел свет. Может, расскажешь, что ты тут делаешь? – Вопреки моим ожиданиям, он остается спокойным и сдержанным. Вопрос только в том, как надолго хватит его терпения.

Скривив лицо, я чувствую себя на грани обморока и тереблю пальцами свой дешевый спальный мешок, пока Носок жмется к моим ногам.

– Ты и собака, – добавляет он.

У меня нет другого выбора. Никаких оправданий, никакой лжи.

– Я сплю здесь.

– Это я и сам вижу. Но почему?

– Я до сих пор не нашла квартиру, и… мои возможности в данный момент немного ограниченны. – Черт, это физически больно признавать. – Пес жил за клубом. Мне стало его жалко, поэтому я просто впустила его.

Я пожимаю плечами и глажу мягкую шерсть Носка, чтобы успокоить его, а главное – себя.

Наконец, совершенно смущенная, я поднимаюсь на ноги и начинаю лихорадочно собирать вещи. Тот факт, что я стою перед боссом в одной пижаме, на данный момент мне абсолютно безразличен.

– Мне очень жаль. Я не хотела… я не собиралась… – Я не знаю, как закончить предложение. Сделав глубокий вдох, я делаю паузу и предпринимаю еще одну попытку: – Я сейчас уйду. Мне очень жаль.

Я повторяюсь, подчеркивая последние слова снова и снова, начинаю говорить слишком быстро. Мои глаза заполняются слезами, что не делает происходящее лучше или легче для меня.

– Я быстро заберу то, за чем пришел сюда. Ты пока собирай вещи и приберись за собой, потом мы поедем.

Потом мы поедем? Я хмурюсь, вытираю слезы с уголков глаз и смотрю на него с удивлением. Мне придется идти в полицию. Он уволит меня и доложит обо мне. Паника растет в моей груди, тогда я кратко поджимаю губы, а затем делаю первое, что приходит мне в голову: прикидываюсь дурочкой.

– Я не понимаю.

Он колеблется на мгновение.

– Можешь поехать ко мне.

Что, простите? Он же несерьезно. Чувство облегчения смешивается во мне с очередной волной паники. Я стою с открытым ртом, не двигаясь. Если я выгляжу хоть наполовину так глупо, как я себя сейчас ощущаю, этого уже достаточно.

Теперь он улыбается.

– Не бойся. Я не психопат и не хочу ни убить и тайно похоронить тебя, ни напасть на тебя. Зато у меня есть комната, которая мне сейчас не нужна. А тебе она, судя по всему, нужна, и довольно срочно. Все остальное мы обсудим завтра, когда не будем такими уставшими и у меня больше не будет этой странной зеленой штуки на штанине. – Поскольку я не реагирую сразу, он добавляет: – Собаку тоже можешь взять с собой.

* * *

Через четверть часа мы покидаем клуб, и я погружаюсь в мягкое кожаное кресло спортивного автомобиля Мэйсона. Носок сворачивается клубочком и дремлет у меня в ногах.

Я даже не думаю о том, сколько может стоить эта машина, ведь у него есть клуб. Как он сделал это, будучи таким молодым? У него была такая хорошая идея? Удача? Или богатая семья? В любом случае у человека рядом со мной, кажется, есть квартира с комнатой, с которой он не знает что делать. Нет, я не могу быть такой счастливицей. Не я. Не среди всего этого хаоса в моей жизни. Я еле сдерживаю нервный смех, который зарождается во мне.

Сиденье с подогревом дарит мне комфортное тепло, и в сочетании с тихим шумом езды оно мгновенно вызывает сильнейшую сонливость. Мне трудно держать глаза открытыми и не поддаваться ей.

В дополнение к усталости я очень волнуюсь. Потому что Мэйсон ничего не сказал с того момента, как поймал меня. Он просто молча схватил мою сумку, вынес ее на улицу, убрал в багажник и завел двигатель. Я не знаю, почему он мне помогает, о чем думает сейчас и что будет дальше. Я больше ничего не знаю…

Поездка длится недолго. Мэйсон паркует машину на узкой подъездной дорожке перед темным гаражом, через мгновение двигатель выключается, и становится тихо. Настолько тихо, что я даже пытаюсь дышать незаметно.

Когда я хватаю Носка, который прижимает голову к моему локтю, и свой рюкзак, мой босс снова несет тяжелую сумку. Не говоря ни слова, я следую за ним до входа, совершенно не подозревая, что меня ждет внутри. Здание в пять этажей выглядит новым и современным. Мы поднимаемся на лифте на самый верх и попадаем в небольшой коридор. Там чисто, возможно, немного пахнет лимоном. Но уже поздно, и я так изнемогаю от усталости, что не удивлюсь, если все это окажется не более чем воображением.

Мы останавливаемся у дальней двери.

– Заходи. Не шуми, остальные уже спят.

Остальные, – отозвалось эхом в моей голове. Меня мгновенно окутывает теплый воздух, я чувствую аромат дерева и уюта. Мэйсон нажимает выключатель в коридоре, показывает мне гардеробную, на которой висит пара курток и два мотоциклетных шлема, один черный, другой – темно-серый.

Чтобы снять обувь, я опускаю собаку, которая сразу все исследует. Мэйсон закрывает входную дверь и указывает кивком головы вперед. Я следую за ним как можно тише. У меня под курткой, которую я забыла повесить и теперь просто несу с собой, все еще надета пижама, и если бы это было не по-настоящему, не в моей жизни, я бы посмеялась над этим. Но это грустно.

Передо мной простирается просторная и светлая гостиная с огромными панорамными окнами. Под впечатлением я смотрю вокруг, смотрю на все и вижу, что у Мэйсона есть чувство стиля. Все сочетается, выглядит шикарно и в то же время уютно. Огромные черно-белые плакаты с изображением старых кинозвезд украшают длинную стену, в одном из углов стоит кактус. Правда, надо признать, он выглядит нездорово. На самом деле он кажется очень сухим и потемневшим, и я думаю, что растение уже мертвое. Довести до такого состояния кактус – это настоящий подвиг.

Мы направляемся к стене с четырьмя дверями, а справа от нас я вижу часть кухни. Одна дверь слева приоткрыта, она ведет в ванную. Даже в темноте можно различить плиточный пол, который выделяется на фоне дорогого паркета в гостиной.