В общем, я извлекла из сумочки сотовый и набрала номер Папазяна. Гарик ответил не сразу, а минуты через три.

— Гарик, это Татьяна. Ты сильно занят?

— Для тебя? — усмехнулся он. — Нет, конечно. А что? Неужели моя принцесса решила выделить мне минутку?

— Почти угадал, — обрадовала я его. — Только придется сначала кое-что сделать.

Гарик что-то проворчал. Я не стала переспрашивать и сразу приступила к разъяснению, что конкретно от него требуется. Папазян молча выслушал мою просьбу, вздохнул и, конечно же, согласился помочь. Мы договорились, что сейчас я перешлю весь список по факсу в его отдел, а часика через полтора мы встретимся в кафе «Бриг». На том и распрощались.

Я отправилась искать расположенный где-нибудь поблизости компьютерный салон, в котором за определенную плату можно было воспользоваться факсом.

* * *

Мы сидели в кафе напротив друг друга. Гарик пожирал меня похотливым взглядом. При этом он еще умудрился захапать мою руку и теперь поглаживал ее своими шершавыми пальцами. Я едва сдерживалась, чтобы не вырвать свою руку и тем самым не испортить всего: если Папазян разозлится, он ничего не расскажет.

— Сегодня я самый счастливый человек на свете, — прощебетал Гарик, в очередной раз поцеловав мои пальчики.

Я мило улыбнулась и попыталась вернуться к интересующей меня теме, которую Папазян намеренно отодвигал на задний план вот уже двадцать минут.

— Гарик, ты ведь так и не сказал, узнал ли что-нибудь о тех людях.

— Возможно, но сейчас меня интересуешь только ты, Таня, — прошептал Папазян, придвигаясь ближе. — Я даже готов простить твою занятость и то, что ты вспоминаешь обо мне, лишь когда требуется моя помощь. Согласись, для такого горячего мужчины, как я, это даже обидно.

— Гарик, ну ты же знаешь, я не склонна к романтике. Меня интересует только работа. А ты, — я слегка нахмурилась, — своим нежеланием говорить ее тормозишь. Я могу и обидеться.

— Хорошо, тогда давай найдем компромиссное решение, — предложил Папазян. — Я отвечу на все твои вопросы, а взамен…

Догадываясь, что последует далее, но не имея никакого желания это слышать, я перебила Гарика, заметив:

— Неужели ты забыл, что я не терплю никаких обязательств? Я — птица вольная, глупо требовать от меня каких-то гарантий.

— Вы раните мое сердце, Таня, — изобразил обиду Папазян и даже немного отстранился, оставив наконец в покое мою бедную руку.

Я едва не рассмеялась, прекрасно понимая, что раню ему вовсе не сердце, а иную часть тела. Но это меня меньше всего волновало.

— Так, значит, мы договорились, — снова заговорила я. — Никаких обязательств. Но надежда всегда есть. Так что там с этими мужчинами? Кто из них чем занимается, какие грешки на душе имеются?

Гарик, насмешливо приподняв один уголок губ вверх, обиженно пробурчал:

— Тебе есть дело до всех мужчин, кроме того, который сейчас перед тобой. Впрочем, ладно, работа есть работа. У меня и у самого не так много времени.

«Вот и отлично», — мелькнула у меня в голове мысль, и я вся слегка напряглась, приготовившись слушать. Гарик достал из кармана тот самый листок, что я ему переслала, и положил перед собой. Я мельком взглянула на список, успев заметить, что Папазян сделал на бумаге какие-то ему одному понятные пометки на своем родном языке. Я подняла глаза на Гарика, и тот заговорил:

— Вот этот тип, — он ткнул пальцем в первого по списку, — доктор. Ни в какой клинике не работает. Несколько лет назад оформился как частник и теперь срубает нехилые бабки, лечит всяких там многоуважаемых толстосумов.

— А он может быть личным врачом Василия Архиповича Ананьева? — спросила я.

— Вполне, — не задумываясь, ответил Гарик. Потом немного подумал и добавил: — Я тут на днях случайно узнал, что этот твой Ананьев, про которого ты у меня еще в прошлый раз спрашивала, болен раком. Говорят, ему жить осталось всего чуть-чуть. Так многим интересно, кому же он оставит огромное наследство.

— А разве у него нет наследников? — удивилась я, вспомнив про своего Ивана Васильевича.

— В том-то и дело, что нет, — развел руками Папазян. — Точнее, у него есть ребенок, но они то ли в ссоре, то ли вообще никогда не общались. А других родственников нет.

— Уверен? — переспросила я на всякий случай.

— Абсолютно, — ответил Папазян. — Можешь даже не сомневаться. Я ведь никогда тебе левой, непроверенной информации не поставлял.

— Это правда, — согласилась я. И тут же сделала Папазяну комплимент, решив, что он его заслужил: — За это-то я тебя и люблю.

— Повтори еще раз, — попросил Гарик.

— Что повторить? — не сразу поняла, о чем идет речь, я.

— То, что ты только что сказала. Те самые слова, что слаще меда…

— А, ты про то, что я тебя люблю, — улыбаясь, выполнила просьбу Гарика я, но, чтобы он не слишком уж обольщался, тут же добавила: — Как друга я тебя люблю и обожаю.

Папазян разочарованно вздохнул, но не стал более ничего комментировать, а вновь вернулся к моему списку:

— Другие мужчины в основном — менеджеры или управляющие разных казино и игровых залов. Если не ошибаюсь, большая часть этих самых заведений принадлежит все тому же старику Ананьеву. Вот эти двое, — Гарик вновь ткнул своим массивным пальцем в лист перед собой, — банковские служащие. Про одного я ничего не знаю, а вот второй, по слухам, — игрок по натуре. Обожает играть в рулетку, но особым везением не отличается.

«Значит, он мог приезжать к Ананьеву для того, чтобы вернуть долг, — мысленно предположила я, оценивая каждого с точки зрения его причастности к происходящим с Христенко событиям. — Маловероятно, что он станет лезть в чьи-то семейные разборки, как, впрочем, и те, кто работает на самого старика. Хотя… — остановила я поток мыслей, — вдруг кто-то из служащих сумел так преподнести себя Ананьеву, что тот быстро продвинул его по служебной лестнице и опекает, как сына? В этом случае этот человек наверняка надеется, что после смерти покровителя ему что-то перепадет, а может, даже все. Главное — убрать конкурентов, каковыми являются супруги Христенко». Последняя мысль показалась мне не такой уж и глупой, но зацикливаться на ней я не стала, а продолжила слушать Гарика. Впрочем, больше Папазян ничего интересного не рассказал, а остальные посетители Ананьева подозрений не вызывали.

Закончив свой отчет, Папазян облегченно вздохнул, посмотрел на часы и спросил:

— Когда мы могли бы снова увидеться?

— Гарик, — я сделала умиленное лицо, — не могу ничего обещать. Ты же знаешь, жизнь моя — непредсказуемая. Я никогда не знаю, что произойдет через час. Проще всего будет созвониться.

— Ага, дождешься от тебя звонка, — не поверил Папазян. — Ты обо мне в следующий раз вспомнишь, если снова какая-то информация потребуется.