Тут же напрягаюсь. Джемма выглядит доброжелательной и приветливой, но при этом как чувствует, когда мы с Алексом сближаемся.

В сердце вонзаются всё те же иглы. Не то чтобы ревности, скорее болезненного «так быть не должно». Я почти могу это контролировать, почти держу лицо и... почти улыбаюсь. Но внутренне не могу переломить себя и перестать чувствовать.

Будучи в браке, я ужасно ревновала Алекса и боялась, что он будет с другой. Что она узнает, каким он бывает нежным, страстным, нуждающимся. Увидит его лицо, когда он на пике, ощутит его удовольствие.

И сейчас я в агонии. Брака давно нет, а боль, словно фантомная, осталась. Красавица Джемма — мой самый страшный оживший кошмар.

Равский возвращается. Заглядывает в коляску, улыбается. Меня вновь жутко злит, какой он успешный, красивый, довольный. И совсем не ревнующий меня.

То, как мы сейчас общаемся, — это взрослые поступки взрослых людей. Я одновременно горжусь нами и ненавижу тот факт, что у нас получается.

— Джемма звонила? Кстати, как вы познакомились? — спрашиваю таким тоном, словно хочу поддержать беседу. — Быков сообщил, что вы вместе пару месяцев.

— Он как всегда не в теме, — усмехается Алекс. — Ива, этот гондон тебя все еще достает?

— Бывает.

— Понял.

— Так что насчет Джеммы?

Он разводит руками:

— Вообще-то это она со мной познакомилась.

Едва не теряю дар речи!

— Ты ведь такое не любишь. В смысле, излишнее женское внимание.

— Не люблю, но вышло неожиданно легко и просто.

— Расскажи, если не секрет.

— Да не секрет вроде. Ей предложили контракт в Москве, хорошие деньги, интересная съемка. И попробовать хотелось, и страшно лететь. Родители навели панику, что в России ее непременно сожрут медведи. Но приключения манили. Я был единственным русским, которого она хотя бы заочно знала в Сиднее. Присоединилась ко мне за завтраком и начала расспрашивать о стране. Я поначалу не понял, что ей надо, а потом она меня рассмешила стереотипами про водку. Мы стали дружить, пока однажды... — Алекс вдруг осекается, словно решив пропустить историю о том, как он впервые трахнул свою девушку. — Джем все не могла решить, что ей делать, а когда я заключил сделку с Мельниковым, сомнения отпали сами собой.

— Вот как. С тобой лететь было не страшно. — Прикусываю губу. Это красивая история любви. — Понятно. С радостью взгляну на ее фотографии. Вы здорово смотритесь.

— Спасибо. Для нее поездка в Москву — большое приключение.

— А для тебя?

Алекс будто даже задумывается.

— Одолевают смешанные чувства. Я словно никак не могу начать жить, все время жду подвоха. Паранойя.

— Понимаю... О, вот они! Алекс, я хочу тебя кое с кем познакомить. — Приободряюсь, найдя глазами знакомых. Продолжаю движение. — Не сочти, пожалуйста, за подставу. Им всего от десяти до тринадцати.

Поднимаю руку и машу. Девчонки, которые разминаются перед тренировкой, завидев меня, радуются и спешат навстречу. Я ставлю коляску на стоп и раскрываю объятия.

Расцеловавшись и обменявшись несколькими предложениями с тренером, я прошу гимнасток задержаться. Но те и так не двигаются с мест, пялятся на Алекса.

— Оля, Света, Ева, я бы хотела вас кое с кем познакомить. Девочки, это Алекс Дмитриевич Равский. Тот самый человек, да.

— О, здравствуйте! — восклицают спортсменки искренне.

Они не догадывались о предстоящей встрече, всё спонтанно, и это бросается в глаза.

— Спасибо вам огромное! Спасибо-спасибо! Алекс Дмитриевич, мы так благодарны вам и фонду! Так сильно благодарны, что вы поверили в нас, что выделили деньги!

Детские эмоции дезориентируют предпринимателя Равского. Это так очевидно, что от нахлынувших чувств я сама отвожу глаза. Алекс меняется в лице, отвечает на благодарности чуть сдавленно и даже соглашается остаться и посмотреть на тренировку. Уж очень девочки его просят.

Демьян спит в коляске, мы с Алексом присаживаемся прямо на траву и наблюдаем за тем, как гимнастки трудятся. Раз в неделю-две, пока погода позволяет, они устраивают выездную тренировку, что-то среднее между йогой и растяжкой. Это больше развлечение, смена обстановки, возможность подышать свежим воздухом. Мы тоже так делали.

Достаю из рюкзака папку и протягиваю Алексу:

— Я распечатала досье на спортсменов, которых вылечил твой фонд.

Он не отказывается, берет, листает. Лицо напряжено, взгляд тяжелый. Фонд занимается не только художественной гимнастикой, поэтому я рассказываю о каждой девочке и каждом мальчике, которым удалось помочь. Не все вернулись в спорт после реабилитации, но все вернули себе активную жизнь.

Я все-все про них знаю, с каждой семьей работала лично.

Пока болтаю, аж плачу немного, вытираю уголки глаз.

— Я не нападаю. Просто хотела, чтобы ты знал. Это ты им всем помог.

Алекс смотрит на анкеты и... бледнеет. По крайней мере, разница видна. Он барабанит пальцами по колену, затем ловит сам себя и прекращает. Вчитывается в текст, диагнозы, лечение, результат.

Молчит.

Мы расстаемся еще через час, когда просыпается Демьян. Алекс загружает электромобиль к себе в багажник, долго прощается с сыном. Кивает мне. Проезжая мимо, я замечаю, как он кладет папку на переднее сиденье, садится за руль.

Он сказал, что никак не может начать жить. Вот же она, жизнь как есть — дети, их семьи, тренерский состав... они все ему благодарны. Хотя Алекс и не собирался в то время оказывать помощь.

Пусть знает, что мне жаль. Но я ни о чем не жалею.

Пока еду домой, прокручиваю в голове наш день. Выражение лица Алекса. Пальцы, которые сорвались и барабанили. Этой самой рукой он подписал все документы. Подарил мне квартиру, машину, фонд и выделил деньги на лечение.

Алекс читал анкеты и нервничал.

В какой-то момент качаю головой:

— Да быть этого не может!

Сворачиваю на парковку. Врубаю аварийку, выхожу из машины и замираю у переднего колеса. Оно в идеале, но я демонстративно сетую. Пинаю ногой, делаю вид, что психую.

Не проходит и пары минут, как рядом останавливается машина. Выбегает веселый парень, спешит ко мне:

— Девушка, вам помочь? Колесо спустило? Вы как вообще?

— Спасибо большое. У нас с сыном все хорошо. Вы так быстро откликнулись, я аж растерялась! — Смотрю на него пораженно.

— Да просто ехал мимо, вижу, вы паникуете. Еще и ребенок в машине. Хм... вроде бы все целое.

— Показалось, что-то щелкнуло. Зря, наверное, испугалась.

— А что с машиной? Заносит? Давайте я