— Только не нужно мне сейчас читать лекцию на тему того, какой страшный злодей ваш босс, — она дернула щекой и тут же скривилась от стрельнувшей боли, — ты и сам видишь, что я это уже поняла.

На лицо Фрэнки вернулась тень улыбки:

— Этот вот синяк? О, это мелочь, так, цветочки. Ягодки ты еще не лицезрела, и я искренне желаю, чтобы тебе не пришлось.

— Боюсь, зловещая репутация вашего босса сильно преувеличена.

— Боюсь, что скоро ты убедишься в обратном, — он покрутил указательным пальцем, обводя им окружающий их лагерь, — вся эта идиллия очень скоро закончится. Когда он вернется, очень многим не поздоровится, и мне почему-то не хотелось бы, чтобы ты оказалась среди них, — ну вот, пустил в ход свой приятный, медовый голос, интересно скольким девицам он так запудрил мозги? — а это непременно случится, если ты не прекратишь выеживаться и не начнешь есть, в противном случае отца так и не увидишь…

Кто бы знал, насколько сильно она не желала этой встречи.

— Как скоро он будет здесь, — спросила Гюрза, — я имею ввиду, моего отца?

Фрэнки пожал плечами.

— Недели через две. Может, раньше.

— И что, вы не заберете деньги и не убьете нас?

Она заметила, как странно он смотрит на нее. С интересом и еще с каким-то выражением. Его серые глаза с озорными искорками, скользнули по ее лицу.

Возможно, он пытался представить, как она выглядит без всех этих синяков.

— А это уже не мне решать. Если Меченый будет в добром расположении духа, то, считай, тебе сильно повезло.

— Меченый? Я думала, здесь Мясник Крайтон заправляет.

Фрэнки усмехнулся, сощурив глаза:

— Ты серьезно? — он покачал головой, словно услышал что-то до крайней степени забавное, — да, детка, чувствую, тебя ждет большое разочарование.

Гюрзе не понравились его слова. Очень не понравились.

— Что тут забавного?

— Просто ешь и не выпендривайся, и тогда мне не придется объяснять тебе.

Гюрза ничего не ответила. Отвела взгляд и вперила его в одного из часовых, прохаживающихся туда-сюда на смотровой вышке. Похоже, статус ценной заложницы летел к черту.

— Вот и умница, — еще раз окинув ее взглядом, Фрэнки отошел от клетки и направился в сторону казарм, — приду — проверю через двадцать минут.

Гюрза опустила голову, смотря на собственные грязные ладони.

Две недели. Черт.

В какое же дерьмо она влезла, и в какое дерьмо втянула совершенно не знакомого ей человека, а все ради того, чтобы спасти собственную шкуру.

Пытаясь скрыться, чтобы позже нанести удар, она не учла одну простую вещь — обстоятельства. Сраные обстоятельства, которые складывались не в ее пользу с того самого момента, как ее угораздило нарваться на трех пиратов, а тех на Батисту и его парней. Чего врать самой себе? Как и любой на ее месте, оказавшись в подобной ситуации, она заботилась только о своей заднице, и на других чхать хотела. Например, на отца погибшей девушки. Гюрза давно уже решила, что к чему. В деле, которое она выбрала не могло быть легко. Она ведь с самого начала знала, что придется пройти по трупам. Знала, что возможны лишние жертвы. Тогда почему сейчас ей так паршиво от одной только мысли о том, что ей предстоит? Гюрза совершенно не имела представления о том, как выпутаться из сложившейся ситуации. Ей уже порядком надоело, что она мотается туда-сюда точно дерьмо в проруби. Думай, мать твою, Гюрза. Думай, а заодно и отвлекайся от боли. Что делать? Ждать пока прибудет отец Тай Хэм?

Ждать ровно до того момента, пока они не встретятся лицом к лицу, и он не поймет, что пираты решили развести его, как самого обычного лоха, а те в свою очередь не поймут, что лохами, по сути, оказались они сами?

После этого разговор с ней будет очень коротким, ее попросту пристрелят. Это в лучшем случае. Но вряд ли ей выпадет такая милость, как быстрая смерть.

Только не с их боссом.

Если же она признается, раскроет карты касательно того, кто она есть на самом деле, попытается договориться, тогда что? Тогда ее точно так просто не отпустят. Ведь не только Меченого ищут бывшие разгневанные соратники. До Сола тоже дошли новости о крушении одного из его судов у берегов острова, правда, у нее есть преимущество — она вроде как мертва. И пока Сол въедет в ситуацию, ей нужно собраться с силами, ей нужно связаться со своими.

Гюрза поняла глаза, в очередной раз уставившись на часового, прохаживающегося туда-сюда на вышке. По неведомой причине, его маячившая фигура очень сильно ее интересовала.

Где-то в мозгу начала вырисовываться пока еще не ясная картина.

* * *

Дождь лил как из ведра, выполаскивая из тела остатки тепла, а вместе с ним и сил. Она дрожала, прижавшись спиной к прутьям клетки, крепко обхватив себя за колени. Ее чашка была пуста, как и стакан. Теперь она ела, как и остальные заключенные. Спасибо, Фрэнки, убедил.

Заключенные прибывали не в лучшем виде. Кто-то тихо скулил, кто-то плакал, некоторые, совершенно обессилив, провалились в отупляющий сон. Она не могла ни того, ни другого, ни третьего, находясь в абсолютном сознании и понимании происходящего.

Закат в тот вечер не наблюдался. Спустившиеся на джунгли сумерки, казавшиеся еще более зловещими из-за туч, облепивших небо, охватили лагерь непроницаемым коконом. В это время суток и в такую погоду только самоубийца пожелал бы выйти за высокие стены.

Все последние дни, Гюрза наблюдала за пиратами, следила за их работой, за повадками, высматривая, обдумывая, просчитывая…

Это место представляло собой что-то вроде хорошо укрепленной крепости. С двумя входами. Судя по расстоянию до ближайших деревьев, между ними и стенами около десяти-пятнадцати метров. Перебраться через стены, не имея в запасе лестницы, не представлялось возможным. Гюрза скользнула взглядом по смотровой вышке, от основания до самой крыши. На вскидку, около сорока метров. И таких — четыре, расставленные по всему периметру базы.

Проследив за часовыми, Гюрза поняла, что они меняются каждые два часа.

Вооружены винтовками. Наверняка, парни хорошо с ними обращаются и могут покрыть километра полтора. Будь по-другому, они бы там не торчали. Хреново, поскольку это существенно снижает шансы на побег. По той же причине у стен, наверняка, проложена контрольно следовая полоса, чтобы местность хорошо простреливалось. Даже если и выберешься, далеко убежать не успеешь. У ворот отдельная охрана. Ребята сменяются по своему графику. Заступают и несут дежурство впятером. Да так, что и муха не пролетит. Честное слово, Гюрзе показалось,