Писатель-фантаст Харлан Эллисон воспринимает любое посягательство на свое авторское право как личное оскорбление. Неизвестно, завершились ли получением реальных доходов его многочисленные судебные тяжбы с провайдерами и частными лицами, но Эллисон подал сотни исков (Rich, 2009). Взгляды Эллисона на оригинальность идей тоже говорят о многом. Он подавал в суд на Джеймса Кэмерона и создателей «Терминатора», утверждая, что сюжет украден из его книги, хотя идеи о восстаниях роботов или путешествиях солдат во времени и раньше появлялись в научной фантастике (Sanford, 2010).

Иногда проабсолютистская позиция демонстрируется в заявлениях о пиратстве, наполненных гневом и негодованием в адрес тех, кто занимается обменом файлами, а также созданием ремиксов и субкультур, которым это свойственно. Сверхзнаменитый писатель Стивен Кинг сказал: «Такое ощущение, что большинство их них живет в подвалах, застеленных дырявыми коврами, и питается дешевым пивом с кукурузными чипсами» (Rich, 2009). Когда кто-то выложил в интернет «Солнце полуночи» автора «Сумерек» Стефани Майер, она назвала это «существенным нарушением моих прав как автора, не говоря уже обо мне как о человеке». Майер даже пригрозила прекратить выпуск продолжений, написав на своем сайте: «Я так огорчена происшедшим, что не могу продолжать работу над “Солнцем полуночи”, и неизвестно, надолго ли это затянется» (Meyer, 2008).

Нередко подобные высказывания повторяют пропагандистские тезисы медиагигантов: воровство — всегда воровство, любое нарушение приносит вред, а из-за пиратства авторы вообще перестанут создавать контент. Яркий пример такой пропаганды — «Культ дилетанта» (2007) Эндрю Кина, где он клеймит позором культуру ремиксов. Об авторах, предоставляющих произведения для ремиксов, он отзывается так: «Это напоминает ситуацию, когда шеф-повар, вместо того чтобы приготовить изысканное блюдо, подает к столу сырые ингредиенты. Или хирург, вместо того чтобы сделать операцию, оставляет в операционной любителя, вручает ему инструменты и желает удачи» (Keen, 2007: 59). Кин придерживается довольно узких взглядов на различия между дилетантами и профессионалами, хотя еще неизвестно, можно ли считать его самого профессиональным писателем.

Аргумент, выдвигаемый против современной культуры ремиксов и пользовательского контента, защищает медиа и ремиксы, созданные только признанными авторами. Но он имеет один существенный недостаток: много лет назад другие люди уже приводили тот же аргумент, протестуя против нынешней, отживающей свое модели в пользу более старой. Каждое поколение считает предыдущее старомодным и увядшим. А потом думает, что у нового поколения нет вкуса, ценностей и благодарности по отношению к старшим.

Логику Кина по-прежнему разделяют люди, которые не в теме — они презирают пиратство, так как не понимают его места в нашей культуре. Кин приводит бесчисленное множество примеров того, как цифровая эпоха и пиратство влекут за собой безработицу, но забывает о естественном ходе прогресса и технологий. Действительно, падение продаж дисков, увеличение количества закачек в iTunes и масштабов обмена файлами привели к закрытию независимых музыкальных магазинов. Но следует ли сожалеть об этом сильнее, чем о закрытии отделений больниц из-за того, что Джонас Солк изобрел вакцину от полиомиелита? Роботизация стала неотъемлемой частью любого конвейера на всех автомобильных заводах. Нужно ли протестовать против сокращения рабочих мест, несмотря на скорость, качество и безопасность труда с появлением роботов и автоматизации? Если найдут лекарство от рака, множество людей станут безработными, но мы не сможем препятствовать продаже такого лекарства только во имя того, чтобы сохранить их рабочие места.

Борьба с автоматизацией и цифровыми технологиями ради создания новых рабочих мест — это проявление страха, а не разума. Когда Кин говорит о пиратстве как всего лишь о «разрушительном для индустрии и мировоззрения перечеркивании двухсот лет, в течение которых существуют законы об интеллектуальной собственности» (Keen, 2007: 140), он, очевидно ждет, чтобы все пугливо и согласно кивали в ответ на его бессмысленные воззвания.

Тем не менее Кин парадоксальным образом посвящает последние тридцать страниц своей книги тому, чтобы оспорить все, что он так горячо отстаивал на предыдущих двухстах страницах. Он порицает ТСЗАП, превозносит скачивание цифровой музыки и признает, что «профессионалы», которых он ранее объявлял лишенными права голоса, ведут свои книги, медиа и искусство навстречу цифровой эпохе. Кто знает, может быть, он целый год работал над непрошибаемой, как ему казалось, аргументацией против технологий, а когда книга уже готовилась к печати, увидел неоспоримые доказательства заката аналоговой культуры.

Увы, на этом его прозорливость заканчивается, поскольку Кин, забыв о своих «прогрессивных» идеях, с жаром начинает перечислять судебные процессы против пиратства. Он упоминает о случае, когда Universal Music Group подала иск против пользователей MySpace, предположительно обменивавшихся музыкальными записями, допустив, что «значительная часть из 140 млн пользователей сайта может заниматься нарушениями» (Keen, 2007: 199). При этом Кин детально рассматривает социальные последствия ситуации, в которой платформу MySpace, ставшую раем для начинающих авторов, через суд пытаются принудить к соблюдению законов или вообще уничтожить. Он пишет, что «чем чаще другие компании будут следовать этому примеру защиты прав авторов, тем больше они сделают для борьбы с цифровым пиратством» (Keen, 2007: 199).

Конечно, запрет обмена файлами лишает MySpace новой роли музыкальной социальной сети. Вера Кина и ему подобных в государство, наряду с недоверием к людям, делает такой стиль мышления весьма разрушительным. «Нам нужны правила и нормы, — пишет он, — чтобы управлять нашим поведением в интернете так же, как правила дорожного движения контролируют водителей, чтобы предотвращать аварии» (Keen, 2007: 186). Насколько правила дорожного движения помогают избегать аварий — это спорный вопрос; то же самое касается законов, связанных с интернетом и с попытками защитить нас от нас самих. Ситуация, когда в результате «защиты» одной группы другая получает колоссальную прибыль (дорожная полиция благодаря ПДД и медиакорпорации благодаря защите авторского права), всегда выглядит подозрительно.

Еще один участник полемики о культуре ремиксов и пиратстве — писатель Марк Хелприн. В своей книге «Цифровое варварство» (2009) он гневно осуждает все, что не вписывается в принципы абсолютного авторского права. Хелприн рисует идиллическую пасторальную картину прошлого, тоскуя по тому времени, когда в мире не существовало ни интернета, ни цифрового пиратства. Времени, которое «было добрее к людям, чем цифровая эпоха, лучше соответствовало естественному ритму, заданному биением человеческого сердца, обладало более подходящей текстурой для человеческой ладони, красками, более привычными глазу, и было более великодушным в своем размеренном спокойствии» (Helprin, 2009: 12).

Хелприн стал участником течения «копифайта» после создания редакторской колонки, отстаивающей взгляды оппозиции. Свое решение написать на эту тему он комментирует так: «…кто еще думает об авторском праве, кроме горстки его обладателей?» (Helprin, 2009: 27). Уже одно это говорит об оторванности от стереотипов, к которой так стремится Хелприн и которой он, безусловно, достиг. Его утверждение, что писать о копирайте безопасно, поскольку никому нет до него дела, — признак намеренного невежества и непонимания важности темы интеллектуальной собственности. Хелприн уверяет своих читателей, что с момента написания Конституции США требования к защите авторских прав значительно возросли, поскольку лишь немногие в те времена зарабатывали на жизнь литературным трудом. Он предполагает — несмотря на то, каким сильным экономическим фактором стала интеллектуальная собственность, — что все люди так и останутся жить в таком намеренном неведении.