глубоким и проникновенным, разносившимся эхом по каменным стенам храма.

— Мы знаем, кто вы. Пророчество о Возрождении сбывается. Хаакон нашел себе новых слуг и настал час — вы пришли, — сказал он, — Знайте, если вы пойдете дальше, вы погибните на своем пути.

Мар, видя это, вышел вперед, не снимая руки с рукояти меча.

— Что это значит? — спросил он. — Вы угрожаете нам?

— Это не угроза, — сказал служитель, потом добавил, указывая на оружие пришедших, — Вряд ли мы сможем вас остановить. Мы ждали этого момента и хранили путь к гробнице. Путь одного из вас начинается здесь, а наш заканчивается. Дорога к Белому Склепу — это путь к смерти. Вашей смерти. Но для мира еще ничего не кончено, все зависит от выбора, который будет сделан.

Легионеры и наемники зашептались, обменявшись тревожными взглядами. Ияр тоже забеспокоился. Слова служителя внушали страх.

— Старик, прекращай говорить загадками, — вдруг произнес Ннамди.

— А, служитель из братства. Твой брат приходил сюда не так давно, но обрел провиденье, за это поплатился. Чьими руками был он убит?

— Это не твое дело.

Но служитель не останавливался:

— Это не мое дело, но это влияет на выбор, который будет сделан. Какого убить брата? Какого ощущать его кровь на своих руках?

Внезапно заговорил другой служитель храма, который стоял чуть позади.

— Твой брат приходил, чтобы узнать путь. Карта не помогла ему, и не поможет и вам. Ты тоже пришел сюда в надежде, что ты найдешь тут путь к Белому Склепу, ведь так?

— Да, верно, — сквозь зубы сказал Ннамди.

— Но также вам нужен ключ от врат.

— Врата в гробницу закрыты? — спросил Мар.

— Конечно, — подтвердил старший служитель.

Тогда Мар посмотрел на Ннамди и сказал:

— Ключ может быть где угодно. Почему ты ничего не сказал про ключ?

— Потому что нам не нужно его искать, — Ннамди медленно сунул руку под свое одеяние и вытащил ключ, который весел на цепи у него на шее. Ияр заметил, как один из служителей храма покачнулся, — Вы думаете, что братство спит, но нет, оно не спит. Мы ждали знака от нашего бога, и этот знак получен. Мы давно нашли ключ, и теперь нам осталось только дойти до склепа, чтобы забрать реликвию, принадлежавшую ему.

Служители переглянулись, и старший служитель покачал головой.

— Вы — фанатики. Ваш «бог» — обычный человек, который использовал черную магию, чтобы жить вечно.

— Все, что ты говоришь — ложь. Наш бог единственный, кто может возродить человеческий род в прежней мощи.

— Это не важно. Не вам решать, и не нам. Выбор сделает другой.

— Другой… Нет никакого другого. Все, что нам нужно, мы найдем в вашем храме. Вы можете выбрать: умереть или жить, — сказал Ннамди.

Мар, видя, что разговор идет в нежелательном направлении, шагнул вперед, его лицо было суровым и решительным.

— Мы не собираемся просить дважды, — произнес он, обнажая меч. — Отойдите в сторону или умрите.

Служители храма, видя угрозу, замерли. Старший служитель попытался сохранять спокойствие, но в его глазах мелькнул страх.

— Помните наши слова, — сказал он на прощание. — Дорога к Белому Склепу — это путь к смерти. — А потом он внезапно обратился будто в пустоту, — Те врата таят за собой великое зло. Они связаны с древними силами. Выбор должен быть сделан.

— Вы думаете, мы прошли весь этот путь просто так, чтобы развернуться сейчас? — прервал его Мар. — Вы глупый человек, хотя кажитесь мудрецами.

Служители храма оставались непоколебимыми, отказываясь подчиниться.

— Нет, — твердо ответил старший служитель. — Вы не пройдете.

Мар нахмурился, понимая, что дипломатии здесь не место:

— Как ты там сказал? Дорога к Белому Склепу — это путь к смерти. Видимо, к вашей. — Он обернулся к своим людям и, глядя на легионеров, приказал, — Убейте их. Они нам не нужны.

Сам он, немедля ни секунды, поднял меч и ударил стоявшего перед ним служителя. Легионеры атаковали служителей храма, размахивая мечами и копьями. Служители, преданные своему делу, не были готовы к такому нападению. Крики боли и страха наполнили храм.

Ияр в ужасе закричал: «Нет!» и попытался остановить солдат. Но один из наёмников схватил его. Он понимал, что не может остановить кровопролитие, но пытался вырваться, чтобы сделать хоть что-то. Жестокость и насилие потрясли его до глубины души. Он видел, как служители один за другим падали под натиском военной мощи легионеров и наемников.

Вскоре бойня закончилась. Кровь служителей заливала пол у врат в храм, и тишина снова воцарилась вокруг.

Мар, осматривая поле боя, подошел к старшему служителю, который лежал у его ног, еще живой. Он низко наклонился к его лицу.

— Мы пройдем дальше? — ехидно спросил он.

Ияр ощущал тяжесть в груди. Он знал, что это только начало, и впереди его ждут ещё большие трудности и испытания. В храме царила гробовая тишина, которую нарушали лишь эхо шагов легионеров и наёмников. Ничто не могло разогнать тёмные мысли, терзавшие душу Ияра. В его голове продолжали кружиться сцены резни. Он видел, их убивали. Кровавая расправа над служителями храма, жестокость и смерть — всё это оставило глубокий след в его душе.

Он чувствовал, как ненависть к Ннамди разрастается внутри него. Ннамди, который, казалось, был спокоен и расчетлив в своих действиях, и даже добр по отношению к Ияру, не проявил ни капли сострадания. Ияр не мог забыть, как тот без колебаний поддержал приказ Мара, что привело к ужасной бойне, в которой не было никакого смысла.

Люди прошли дальше в помещения храма. Храм давил своим великолепием и величием. Белое строение, врезанное прямо в скалы, казалось, было сотворено не руками людей, а самой природой. Высокие купольные потолки вздымались над головой, создавая ощущение бесконечности и покоя. Колонны, изящно вырезанные из белого мрамора, тянулись вверх, поддерживая своды храма. По периметру зала были расположены алтари и статуи древних богов и героев. Мраморные фигуры, кажущиеся ожившими в свете, смотрели на происходящее своими безмолвными глазами. Вдоль стен висели древние гобелены, изображающие сцены из мифов и легенд, давно забытых временем.

Свет, пробивавшийся через отверстия в потолке, заливал пространство мягким, золотистым сиянием. Казалось, что эти лучи света проходили через всю гору, проникая в самые глубокие её недра, и падали на центральный алтарь.