- Когда выпустите Валерию?

- Я с тобой свяжусь, - и в трубке слышится щелчок и следом гудки.

И что мне теперь делать? В любой момент может связаться со мной Нестеренко. Твою же мать!

От бессилия и понимания что я не могу ступить и шага, решаюсь поехать домой. Все равно я тут не помощник. Хоть и дома, сомневаюсь, что смогу справиться с ситуацией, что сейчас сложилась вокруг меня. Но выбор у меня не велик.

Подъехав к дому строчу сообщение Косте, чтобы как освободится, приезжал ко мне домой. Раз уж нельзя что-либо делать, буду складывать пазл из имеющихся известных фактов.

Лера

Я потерялась во времени. Мне казалось, прошло как минимум недели две, которые я провела в больнице. Но нет. Чуть больше недели. Сегодня с самого утра, после заключения гинеколога о том, что беременности ничто не угрожает, меня вернули в изолятор. И не знаешь что лучше, светлая палата пропитанная запахом лекарств или вот это… камера, с окном под потолок с решеткой и шконка от которой отваливается позвоночник.

Как бы хотелось надеяться, что я здесь  ненадолго.

К вечеру меня вызывают на допрос. Странно, что это делают только сейчас, а не в первые дни ареста. Хотя следователь меня о чем-то спрашивал в день задержания, но я толком ничего не помню, все как в тумане было.

Меня заводят в закрытое помещение, в котором уже находится мужчина. Я его видела всего один раз, поэтому его лицо с трудом всплывает в памяти. 

- Здравствуйте, - здоровается он, а я усаживаюсь на стул, напротив него. Складываю руки на стол.

- Здравствуйте, - отвечаю хрипло, прокашливаюсь. В горле засуха.

- Меня зовут Петров Игорь Семенович, на случай если вы забыли меня.

- Вы не частый гость в моей камере, - отвечаю честно, потому что это так и есть.

Он молча перенес мои слова и, полистав свои бумаги, наконец, заговорил.

- Какие отношения вас связывают с Гущиным Никитой Сергеевичем? - внимательный взгляд карих глаз.

- Никакие, - отвечаю как можно правдоподобнее.

- Я прошу вас отвечать честно. Это может повлиять на ход расследования. 

- Никакие, - повторяю еще раз.

- Ваша беременность… кто отец ребенка?

- Мой покойный муж, Гущин Сергей Алексеевич. 

Снова молчание и внимательный изучающий взгляд.

- Какие отношения были между отцом и сыном? Вы же давно вместе Сергеем Алексеевичем состояли в отношениях. Должны иметь представление.

- Давно, - киваю. - В обычных отношениях. При их встрече я присутствовала только один раз. Когда Сергей решил нас познакомить. Тогда-то мы и объявили о том, что собираемся расписаться.

- Как отнесся Никита к вашему появлению в семье?

- Так может, вы его об этом спросите?

- Как вы отнеслись к тому, кто является сыном вашего, на тот момент, будущего супруга?

- Вы можете сказать, наконец, не ходя вокруг да около, что вы хотите от меня услышать? - меня начинает трясти.

- Мог бы сын быть причастным к смерти отца из-за ревности? 

Этот вопрос выбивает почву из-под ног.

- О какой ревности вы говорите?

- У вас были отношения с Гущиным младшим, это не секрет, можете не скрывать этого. Я все знаю. Это моя работа.

- Вы не там ищите убийцу, - прошипела от накатившей злости. - Нет бы делом заняться, чем вот тут спрашивать меня о ерунде!

- Ну почему же о ерунде? У вашего мужа и отца был прекрасно цветущий и развивающийся бизнес. Отец погибает, доля достается вам. Вы ее доверяете своему будущему супругу. Тот погибает. Все остается у вас. Скажите, кому выгодно, чтобы вы оказались за решеткой?

- Я не понимаю о чем вы, - качаю головой, не желая понимать доводы следователя.

- А мне кажется, понимаете.

- Он хочет меня отсюда вытащить.

- Да и этим мне очень мешает. Настырный.

- Вы сами себе противоречите, - не выдержала я. - Вы меня хотите запутать?

- Валерия, скажите мне, кому было бы выгодно спрятать вас за решеткой, если конечно не вы убили своего мужа.

Я пожимаю плечами.

- Каким образом оружие оказалось у вас дома?

Я снова качаю головой.

- Вы меня совсем запутали.

- Зачем вы ездили с Гущиным старшим в стрелковый клуб?

- О, - я удивилась, что это заинтересовало следователя. - Я плохо себя чувствовала. На меня нахлынули воспоминания и, высказав об этом Сереже, он отвез меня туда. Помог таким образом избавиться от неприятных эмоций.

Мужчина почесал затылок, что-то записал в бумаги.

- Вы знаете некоего Нестеренко Филиппа Игнатовича?

- Филиппа? - задумалась. - Я это имя слышала, когда заходила в офис к Сергею. 

- Все верно, это третий, а теперь единственный учредитель компании.

- Вы думаете это он?

Но вопрос мой игнорируют.

- Вы же не меня подозреваете, так почему держите? Когда меня отсюда выпустят?

- Здесь вы в безопасности, - удивляют меня слова Петрова.

- Подождите, в какой безопасности? А что мне угрожает?

- Пока вы тут - ничего. Потерпите немного. Скоро все решится и вас выпустят на свободу, - собирает бумаги и поднимается со стула.

- Подождите, - вскакиваю следом. - Раз я наследница доли компании и мне грозит опасность, то и Никите тоже? Я правильно поняла?

- Не люблю умных женщин, - заявил следователь, хмыкнув. - От них много неожиданных неприятностей. Всего доброго, - выходит, закрывая за собой дверь.

Я от накатившей слабости оседаю обратно на стул.

Но тут же открывается дверь и появляется мужчина в форме, который меня сюда привел.

- На выход, - прозвучала команда.

***

Неизвестность практически так же ужасна, как и плохая новость. Только разница лишь в том, что не знаешь чего ждать. А в сложившейся ситуации я уже ничего хорошего не жду. Лишь надеюсь на лучшее. Надежда как говорят, умирает последней. Так вот, я лежу, поглаживаю свой еще плоский живот и надеюсь, что скоро все это закончится. 

Как же хочется вдохнуть свежего воздуха. Погулять, понежиться в теплой ванне. Никита… Находясь столько времени в изоляции я поняла как соскучилась по нему. Как бы это не звучало, если учесть, что я стала вдовой, не успев побыть женой его отца, я действительно скучала. Он единственный кто остался у меня. Я прекрасно понимаю, что у него своя жизнь и себя с ребенком навязывать ему я не намерена.