Но мои бойцы упорно держали его, не отставая. А я, пользуясь тем, что мне не досталось канистры, время от времени даже переходил на бег, превращая простое пешее передвижение в классический марш-бросок. Это дополнительно увеличило скорость.

В одном месте мне пришлось сменить направление и сделать обходной полукруг. Такая необходимость была вызвана тем, что место, которое мы преодолевали, просматривалось с дороги, по которой время от времени проходили машины. А время уже наступило такое, что на трассе во множестве появились не только большегрузные фуры, что обычно открывают движение, но и легковые машины, и особенно популярные и престижные на Северном Кавказе внедорожники и разного рода кроссоверы.

Если тяжелый грузовик было слышно издалека и ехал он достаточно медленно, что давало возможность залечь, спрятаться и не шевелиться, то легковые машины ехали и тихо, и быстро. И пусть у них не было на крышах проблесковых маячков, мы не знали, кто в этих автомобилях едет.

И потому я решил обезопасить себя и группу и совершить небольшой полукруг, изменив маршрут движения. Но от дороги мы отдалились недалеко. Чтобы не включать свой «планшетник», я пользовался пока навигатором из фуры. Но он быстро тратил заряд и требовал подключения к источнику питания. Потому в машине его и соединяют с «прикуривателем». Собственный аккумулятор там был очень слабым и для пешего марша непригодным.

Скоро пошли совсем знакомые места. Первым обнаружил это старший лейтенант Аграриев, на бегу наклонившись, что-то подняв и молча показав мне. Я, словно у меня были на затылке глаза, обернулся на движение старшего лейтенанта и посмотрел. Это был вертолетный блистер[16], который отлетел достаточно далеко после взрыва.

А вскоре стали попадаться небольшие куски металла и пластика. Я никогда не думал, что в вертолете так много пластика. Но подняв кусок из-под ног, понял по весу, что это и не пластик вовсе, а часть металлокерамического бронирования вертолета. Внешне металлокерамика походила на пластик и отличалась только весом и прочностью. Чеченские менты, что собирали останки вертолетов, почему-то оставили слишком много частей корпуса. Просто не пожелали «зачищать» всю немалую территорию разлета осколков и обломков после взрыва.

Мы приблизились к месту, где когда-то стоял наш злополучный «Bell 407». Вот там не было видно ни одного осколка или обломка, только обгоревший остов показывал проезжающим автомобилистам свои изуродованные «кости». Здесь все было подчищено. Видимо, этот приказ был строгим. Виновники нашей аварии уничтожали следы своей деятельности.

Но мы, признаться, особо и не искали. Наша цель была дальше. Тем более на дороге неподалеку стояла какая-то машина – внедорожник, рассмотреть марку которого не позволяло расстояние. Людей видно не было. Могло быть так, что водитель почувствовал, что его клонит в сон, и остановился отоспаться, чтобы потом ехать дальше по опасной горной дороге с ясной головой.

А могло быть и так, что за нами кто-то наблюдал, «караулил место». Но нас интересовал не чужой внедорожник, а наш спрятанный автожир, стоящий как раз против внедорожника и скрытый от него складками местности.

Я направился сразу туда. Память и умение ориентироваться не подвели. Замаскированный автожир мы нашли сразу. Сняли с него маскировочную сетку и не пропускающее тепловое излучение камуфлированное полотно, убрали ветки, что набросали сверху. Ветки при близком рассмотрении выглядели уже несвежими. Видимо, нам всем необходимо было лучше изучать ботанику и в следующий раз выбирать ветки кустов, которые вянут не так быстро. Это я отметил у себя в памяти, как задачу на будущее. Но тут же остановился и замер, различив на земле, неподалеку от двигателя отпечаток каблука.

– Сережа, подойди…

Логунов быстро оказался рядом.

– Отпечаток оставь…

Старший лейтенант посмотрел на след и рядом с ним вдавил землю каблуком. Его каблук был намного меньше. Отпечаток ботинка Аграриева был иным по рисунку, это я уже давно запомнил.

– Все… Все в сторону. Подальше! – дал я команду. – Вместе с канистрами… Я – «Контакт», вы – «Прикрытие»…[17]

Старшие лейтенанты выполнили команду стремительно и без лишних вопросов. Оба понимали, что такие команды случайными не бывают. Я же, посматривая под ноги, чтобы не наступить на «растяжку», если такая установлена в кустах, двинулся ближе к автожиру. Сначала ничего не обнаружил. Только мне сразу почему-то не понравился провод, вплетенный в сетчатый проволочный защитный кожух винта, расположенный позади кабины прямо перед грузовым контейнером, в котором предстояло лететь кому-то из нас. После поездки в бульдозере «Катерпиллер», хотелось надеяться, что не мне…

Заглянув в контейнер, я ничего не обнаружил. Сетку и маскирующее полотно мы еще не успели туда убрать. Тогда я стал смотреть, куда идет провод. Он был одного цвета с проволокой, из которой был сделан защитный кожух. Только в кожухе использовалась проволока жесткая, сталистая, не гнущаяся. Эта же была мягкой, легко плелась и загибалась. И явно выглядела здесь инородным телом, хотя, чтобы заметить этот провод, следовало иметь тренированный глаз спецназовца, способный уловить любое несоответствие.

Провод шел под двигатель. Я посветил тактическим фонарем. Тем самым, маленьким, что получал на складе «Сектора «Эль». И легко нашел прикрепленную скотчем к корпусу небольшую пластиковую коробочку. Разрезав скотч, извлек коробочку, стараясь не оторвать ведущий к ней провод.

Отверстие для провода было проделано грубо и наспех. Похоже, простым шилом. Потом я выплел провод из кожуха винта, и все вместе отнес подальше от автожира, на пригорок.

Устроившись там под деревом, я аккуратно поддел ножом крышку коробочки, вскрыл ее и увидел то, что ожидал. Обыкновенная стограммовая тротиловая шашка, в которую был вставлен взрыватель, активируемый радиосигналом. Работать с такими приспособлениями нас обучали, и я уроков инструктора-сапера не забыл. Тротиловая шашка несильная, но в воздухе она разнесла бы не только двигатель автожира, но и самого «Егеря», далеко разбросав наши тела по окрестностям.

Обычно такие самопальные взрывные устройства устанавливали бандиты в горах, и потому мне встречаться с подобными приспособлениями для убийства приходилось несколько раз. Возникал вопрос: кто поставил взрывное устройство на автожир? Бандиты? Или менты, нашедшие нашего «Егеря»? Впрочем, все эти настоящие менты, эти хваленые спецназовцы – они же вчерашние бандиты, убивавшие российских солдат во время чеченских войн. Но вот офицеров российского спецназа им уничтожить не удалось!