— Сумасшедший дом. — сказала она голосом смертельно больного человека, которому не дают спокойно умереть, и закрыла дверь.

Майор услышал, как в замке дважды повернулся ключ, и криво улыбнулся: жена, похоже, решила, что у него белая горячка, и принимала меры предосторожности, свято веря в то, что картонная дверь способна задержать взрослого мужчину с пистолетом больше чем на полторы секунды. «Ну и денек», — подумал он, с сомнением вертя пистолет в руках. Он вдруг вспомнил, что придется проходить таможенный досмотр, и попытался решить, что лучше; поехать безоружным или предъявить в аэропорту служебное удостоверение.

— Спокойствие, собранность и деловитость, — вслух напомнил себе майор Постышев и подумал, что в чем-то жена была, несомненно, права: ему не стоило гак налегать на дармовую выпивку.

Он встряхнулся, вернул пистолет в тайник, снова протопал на кухню и сварил кофе: ложиться спать уже не имело смысла. Сидя на своем любимом месте у окна и прихлебывая обжигающую жидкость, он принялся методично обзванивать приемные отделения больниц, надеясь хоть что-нибудь разузнать о судьбе подчиненных. Он послал их на Черкизовский рынок с абсолютно бессмысленным заданием, только чтобы не путались под ногами и дали ему спокойно разобраться с Михеичем. Что же, это на рынке их так измочалили? И при чем тут в таком случае Пономарь, который вообще должен был лежать дома на диване и караулить непутевую жену?

То, что в дело оказался каким-то образом замешан Пономарь, наводило на определенные мысли, но майор решил пока что не торопиться с выводами и для начала найти этих разгильдяев.

Ему повезло с четвертого раза: в приемном отделении одной из больниц заспанная сестра сообщила ему, что больные с перечисленными фамилиями действительно поступили в травматологию. Не прерывая разговора, майор прикинул, в каком районе расположена больница, и удивленно поднял брови: это было очень далеко от Черкизовского рынка.

Он поинтересовался, откуда привезли пострадавших, и сестра довольно резко посоветовала ему приехать в больницу с утра и все узнать. Майору пришлось представиться по всей форме. Это произвело должное впечатление, и после длинной паузы сестра сообщила адрес, с которого поступил вызов. Майор поднял брови еще выше: это было не только далеко от рынка, но и буквально в двух шагах от конспиративной квартиры Шарова, под окнами которой Пономарю сломали ребра.

— Благодарю вас, — вежливо сказал майор и, положив трубку, добавил:

— Так...

Вздыхая и кряхтя, он переоделся в дорожный костюм и, прихватив заранее подготовленный кейс, вышел из дома. С женой он не попрощался, резонно рассудив, что лучше объяснит внезапную отлучку потом, когда оба поостынут, а он к тому же будет располагать таким весомым аргументом, как миллион долларов.

Он поймал" такси и для начала отправился на работу.

Ночь — далеко не самое удобное время для того, чтобы наводить справки, но в течение двух с половиной часов ему удалось установить, кому принадлежит квартира, из которой санитары «скорой помощи» вынесли троих его подчиненных. Имя Бориса Ивановича Рублева ничего ему не говорило, а это значило, что его догадка скорее всего была верна: Пономарь, Сизый и Мешок, похоже, решили поквитаться с обидчиком, но не на того нарвались.

— Нашла коса на камень, — пробормотал майор Постышев и задумчиво почесал кончик носа. — Вот мерзавцы!

Эта история была просто создана для того, чтобы в самое ближайшее время превратиться в скандал. Три мушкетера с лихвой наработали на хорошее служебное расследование, в ходе которого могло выясниться множество любопытных подробностей. Постышев почувствовал, что земля под ногами начала дымиться. Нужно было любой ценой выиграть время и доставить документы Мурашову, а потом... Потом хоть трава не расти, подумал он. В конце концов, в Москву можно и не возвращаться. У Стаса наверняка есть надежные тропки через любую границу, и он не откажется по старой дружбе переправить бывшего майора ФСБ поближе к заработанным деньгам. Он скорее всего потребует долю, но лучше быть живым обладателем пятисот тысяч, чем мертвым миллионером.

Постышев закурил сигарету и, усевшись за компьютер, в течение пяти минут накатал пространный рапорт своему непосредственному начальнику. В рапорте он с красочными подробностями описал геройское поведение находящихся у него в подчинении офицеров Пономарева, Мешкова и Сизаренко, которые подверглись нападению во время расследования дела о незаконной торговле огнестрельным оружием на Черкизовском рынке. Подозреваемый обманом заманил их к себе домой, где на них напали пятеро неизвестных.

Офицеры с переломами и другими травмами доставлены в больницу, подозреваемые скрылись.

Подумав несколько секунд, Постышев добавил, что, по полученным им оперативным данным, подозреваемые были гастролерами из Казани, и поставил начальство в известность о том, что утренним рейсом отбывает в Казань, чтобы лично закончить расследование в контакте с местными органами.

Откинувшись на спинку кресла, он перечитал свое творение. Получилось не так чтобы очень, но на первое время сойдет, решил майор Постышев и недрогнувшей рукой отправил рапорт по электронной почте. Утром шеф прочтет эту белиберду и, возможно, будет удивлен, но предпринимать ничего не станет: господин полковник считал, что его подчиненные действуют более эффективно, если им предоставить хотя бы минимум самостоятельности. Минимум у полковника означал, по крайней мере, сутки, а за сутки майор Постышев будет уже очень, очень далеко... До тех пор пока машина заработает в полную силу, пройдут еще одни сутки, а двое суток в подобной ситуации — это целая вечность, и он сумеет ею воспользоваться.

Майор позвонил в аэропорт и узнал, что первый рейс в нужном ему направлении отправляется в пять тридцать утра. Он заказал билет, посмотрел на часы и понял, что пора трогаться в путь. В аэропорт он прибудет рановато: времени как раз хватит на то, чтобы перекусить, а вздремнет он в самолете. Судя по времени прибытия, самолет пробудет в воздухе около трех часов — этого вполне хватит для того, чтобы во время переговоров с Мурашовым не чувствовать себя вареным Майор взял со спинки кресла свой кожаный плащ, за который, насколько ему было известно, подчиненные прозвали его Штандартенфюрером, оделся и, прихватив кейс стоимостью в один миллион долларов, вышел из управления. Без труда поймав на пустой улице одинокое такси, он велел водителю ехать в аэропорт и откинулся на мягкую спинку сиденья, безотчетно массируя грудь немного правее левого соска. Он подумал о жене и улыбнулся: такая красивая, умная и всесторонне образованная женщина, конечно же, не останется надолго в одиночестве. Майор Постышев искренне желал супруге счастья, которого она, несомненно, заслуживала. «Надо будет послать ей поздравительную открытку», — великодушно подумал майор. Эта мысль развеселила его, и он еще долго улыбался, сидя на заднем сиденье ядовито-желтой «волги» и не зная, что очень скоро окажется в таких местах, откуда не доходят никакие почтовые отправления.

Смена близилась к концу, и Игорь Ладогин уже зевал совершенно открыто. Что же касалось менее опытного и закаленного Костырева, тот уже миновал стадию зевания и теперь поминутно принимался сандалить глаза кулаками, как младенец, которого невнимательные родители забыли вовремя уложить баиньки.