Сам не зная почему, он отвел глаза, и тут заметил висящий на спинке кресла жакет, судя по ткани и цвету предназначенный для того, чтобы быть надетым поверх того самого синего платья, которое в данный момент так соблазнительно обтягивало фигуру следователя. На ее рабочем столе вместо материалов уголовных дел лежали пудреница и патрончик с губной помадой. Она, видно, действительно собралась уходить, переоделась и стала наводить красоту, еще пять минут – и Кирган не застал бы ее.

– Хорошо, что я все-таки успел, – он улыбнулся, изображая радость, которой не испытывал. На самом деле он испытывал шок и смятение. – На улице просто какой-то кошмар, снег сыплет, скользко, еле доехал. Вижу, вы уже собрались уходить? Я постараюсь вас надолго не задержать.

Надежда Игоревна смотрела на него уже без улыбки. Она подошла к креслу, надела жакет, спрятав от его глаз обнаженные руки и декольте. Сейчас она была сама строгость и хладнокровие, от недавнего мимолетного смущения не осталось и следа.

– Я вас внимательно слушаю, господин адвокат. Что за срочность?

– Понимаете, – торопливо заговорил Виталий, – я все-таки хотел бы ходатайствовать о том, чтобы вы запросили у нотариуса копию завещания, по которому Аверкина получила такое большое наследство. Мне кажется, в свете вновь открывшихся обстоятельств, что это может иметь отношение к мотиву преступления.

Брови Рыженко чуть-чуть приподнялись, обозначая недоумение.

– Вы же собирались сами направлять нотариусу адвокатский запрос. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь.

– Так что же? Нотариус его не удовлетворил? Зачем вам мой запрос?

– Видите ли, – это был самый скользкий момент, потому что никакой критики он не выдерживал, но другого повода прийти к следователю Кирган придумать не сумел, – Лилия Рудольфовна Муат, нотариус, которая вела наследственное дело, была в отпуске.

При этих словах в лице Рыженко что-то дрогнуло, и Виталию показалось, будто она вспомнила о чем-то неприятном. Впрочем, наверное, показалось, потому что какое же может быть неприятное воспоминание об отпуске?

– Помощница без нее документы не выдает и даже запрос мой почему-то не приняла, – продолжал он. – Но Лилия Рудольфовна завтра должна выйти на работу, я узнавал. И вот я подумал, что, может быть, на ваш запрос она ответит быстрее, чем на мой, все-таки следователей уважают больше, нежели нашего брата-адвоката.

– Ладно, – неожиданно быстро согласилась Надежда Игоревна. Она все еще продолжала стоять, будто показывая ему, что торопится и хочет побыстрее закончить разговор. – Я сама с ней свяжусь, оставьте мне ее координаты. Что-нибудь еще?

– Да нет, кажется… По делу ничего нового не слышно? – осторожно спросил Кирган.

Рыженко вздохнула, повернулась к окну и некоторое время молча смотрела на падающий снег.

– Пришли результаты экспертизы замка, – проговорила она, не оборачиваясь. – Хотите ознакомиться?

Ну вот, слава богу! Теперь самое главное – не рассердить ее и, уж коль Рыженко собралась уходить, не задерживать.

– Если вы мне скажете в двух словах, этого будет достаточно, – великодушно ответил Виталий.

– Есть следы, указывающие на то, что замок могли открывать не приданным ключом. Вас это устраивает?

– Более чем! – обрадовался он. – Значит, мы можем предположить, что Лариса Скляр не только была возле дома, где живет Наталья Аверкина, но и проникла в ее квартиру.

– Только предполагать, – строго сказала следователь, делая акцент на последнем слове. – До тех пор, пока свидетель не опознает Ларису Скляр, мы можем только предполагать. Того факта, что он узнал девушку на фотографии, которую ему показали оперативники, для суда недостаточно, вы же прекрасно понимаете. Это не будет признано допустимым доказательством. То же самое касается и женщины, утверждающей, что видела Скляр возле дома Екатерины Аверкиной в день убийства. И потом, вы же понимаете, что опера погорячились, предъявляя фотографию Скляр потенциальным свидетелям. Если потом проводить опознание задержанной, то его результаты легко опротестовать. Вы же сами так наверняка сто раз делали.

– Конечно, конечно, – заговорил Виталий, всячески демонстрируя согласие. – Но если опираться на предположение, что Лариса Скляр все-таки была в день убийства сначала возле дома Екатерины, а потом возле дома Натальи, мне кажется, надо обязательно прояснить историю с завещанием, потому что никаких видимых мотивов убийства Кати Аверкиной мы не обнаружили. Ни вы, ни я. Кстати, а что с дактилоскопическим исследованием? Есть следы рук моей подзащитной на счете?

И снова странное выражение промелькнуло на лице следователя, не то досады, не то злости, не то неловкости.

– Пока не готово. Господин адвокат, уже поздно…

– Да-да, ухожу. Спасибо за нотариуса.

Он замешкался у двери, отвечая на телефонный звонок матери. Рыженко тем временем сложила вещи в сумку и подошла к шкафу.

– Мама, я перезвоню из дома, – бросил Кирган в трубку и сунул телефон в карман.

Повинуясь внезапному порыву, он снял с вешалки шубу и подал Надежде Игоревне. Она взглянула недоуменно, но повернулась к нему спиной и просунула руки в рукава. Виталий почувствовал запах ее духов. Господи, неужели следователь Рыженко пользуется духами? Почему-то эта мысль показалась ему крамольной, ведь духи – атрибут Женщины, а следователь Рыженко – это следователь Рыженко, бой-баба, непробиваемая и непреклонная. Женщины такими быть не должны. И в ту же секунду он вспомнил ослепительную кожу ее полных мягких рук. Черт, да что ж это такое!

Они вместе вышли из здания на улицу. Едва спустившись со ступеней на тротуар, адвокат поскользнулся и растянулся во весь рост. Надежде Игоревне даже показалось, что он застонал от боли. Портфель выпал из его руки и отлетел в сторону. Она подняла портфель и склонилась к Киргану.

– Помочь? Вы ничего не сломали?

Кирган неуклюже поднялся и принялся стряхивать снег с одежды.

– Кошмар какой-то, – сердито пробормотал он, – неужели нельзя придумать какую-нибудь химию, чтобы люди не падали в такую погоду?

Надежда Игоревна протянула ему портфель.

– Спасибо, – с признательностью сказал он. – Надежда Игоревна, вы на машине?

– Нет, я на метро.

– Тогда позвольте, я вас отвезу. – Виталий решительно подхватил ее под руку. – Ну вы сами посмотрите, что творится на улице! А если вы упадете? А если, не дай бог, что-нибудь сломаете? Нет-нет, ничего не хочу слушать, я вас при такой гололедице одну не отпущу.

Она собралась было отказаться жестко и решительно, перспектива ехать с этим адвокатом ее не прельщала, но, совершенно неожиданно для самой себя, обнаружила, что послушно садится в его машину.

– Куда вас везти? – спросил он.

Рыженко назвала адрес. Некоторое время они ехали молча, потом тишину нарушил голос Киргана: