Вот так получается… Вроде бы все складно. Но при этом совершенно непонятно. В чем смысл? Где мотив? Какова цель этой невероятной комбинации? А цель должна быть какой-то очень значительной, потому что комбинация, что очевидно, готовилась загодя и тщательно. Нужно было познакомиться с Катей Аверкиной, втереться к ней в доверие и стать ее лучшей подругой. Затем Лариса Скляр должна была улучить момент, когда сумочка Натальи останется без пригляда, и снять слепки, предварительно ей пришлось ехать на ВВЦ за воском. Во всяком случае, именно такой вывод можно сделать из информации, представленной оперативниками. Кроме того, Скляр должна была инициировать и организовать совместный поход сестер в магазин за обновками для Натальи, после чего вернуться в этот же магазин и купить второй комплект одежды, обуви и аксессуаров. Сегодня приходила вызванная повесткой Олеся Кривенкова, которую следователь допросила, а потом пригласила понятых и провела опознание, предъявив свидетелю в ряду других фотографию Ларисы Скляр. Продавщица уверенно опознала преступницу, указав, что видела ее дважды: сначала с сестрами Аверкиными, а на следующий день – одну. Потом встала задача выбрать день, когда у Натальи выходной, организовать звонок ей по телефону якобы из центра планирования семьи и выманить на консультацию, а с Катей на это же время договориться о визите. Кроме того, если исходить из доверия к показаниям подследственной, нужно было еще получить счет на оказание медицинских услуг, то есть предварительно позвонить, назваться Натальей Аверкиной, попросить подготовить счет и, приняв соответствующий облик, явиться в клинику. Трюк старый и хорошо проверенный опытом: предварительный звонок по телефону ведет к тому, что человека, который говорит: «Я вам звонил», не проверяют. Срабатывает в девяноста процентах случаев. В общем, если сложить все составляющие этой комбинации, то дело не выглядит таким уж простым. А цель должна все-таки хоть как-то соответствовать средствам. И если средства так сложны, если подготовка такая трудоемкая, то и цель должна быть значительной. Но как ни ломала голову следователь Рыженко, смоделировать эту цель она не сумела. Ясно было одно: целью не являлись семь с половиной миллионов рублей, взятые у Кати. И из этого вполне определенно следовал вывод, что на карту поставлено больше, чем эти злосчастные миллионы.

Все-таки опера – молодцы, и хотя первое время работали по делу Аверкиной ни шатко ни валко, но потом как-то встряхнулись и за короткий период накопали много интересного. Обидно, конечно, что Ларису Скляр они найти не сумели, за них это сделал адвокат, зато теперь, судя по всему, обложили все ее связи и контакты и тащат информацию огромными пачками. Жаль, что нельзя задержать эту девицу и официально ее дактилоскопировать, чтобы назначить экспертизу по всем правилам. Пока что в распоряжении следствия только результаты экспертного исследования, проведенного по инициативе уголовного розыска, а это в суде доказательством не считается. Если по уму, то Аверкину, конечно, надо отпускать, но боязно… Тот, кто задумал такую сложную комбинацию с непонятной целью, должен быть не рядовым человеком, и кто его знает, какой пост он занимает и в какой организации. А вдруг он имеет прямой доступ к информации о ходе предварительного следствия? Пока Наталья находится под стражей, а Лариса Скляр разгуливает на свободе, этот человек может чувствовать себя спокойно и мер предосторожности никаких не принимать, поскольку думает, что его замысел реализовался гладко и всех ввел в заблуждение. Если отпустить Наталью, он забеспокоится. А если задержать Ларису, то начнет что-то предпринимать, возможно, скроется, да так, что и не найдешь.

И вот встает перед следователем Рыженко непростой вопрос: как повести себя с адвокатом? В принципе, она имеет полное право не говорить ему о результатах исследования, поскольку пока что это считается оперативной информацией, разглашать которую нельзя. Адвокат имеет право знакомиться только с материалами, официально приобщенными к уголовному делу. Но, с другой стороны, замок… ключ… и, что немаловажно, результаты экспертизы по файлу и счету, которые гласят: следов Натальи Аверкиной на них не обнаружено. На полимерном пакете и на бланке счета есть пригодные для идентификации следы, но Аверкиной они не принадлежат. Выявлен след кожного узора; его конфигурация позволяет предположить, что он оставлен кожаной перчаткой. Можно, конечно, прикинуться чайником и тупо твердить, что Аверкина получила счет, но держала его в руке, одетой в перчатку. Можно. Но никакой критики эта позиция не выдержит. Счет она принесла домой, а значит, должна была раздеваться, снимать перчатки и держать файл голыми пальцами. Одним словом, у адвоката Киргана и без информации, полученной оперативным путем, есть все основания ходатайствовать об освобождении его подзащитной из-под стражи. Что ему сказать? Как объяснить, почему следствие считает эту меру преждевременной?

Ах, если бы мальчики-опера зафиксировали контакт Ларисы Скляр с тем, кто ее втянул в эту авантюру! Тогда все было бы намного проще и быстрее. Что толку ее задерживать сейчас? Ну привезут ее в отдел, ну допросят, а она либо выдаст заранее приготовленную ложь, либо признается в убийстве. Мало ли, какова на самом деле та самая пресловутая цель? Может быть, она настолько значима, что признательные показания Скляр являются вполне допустимым средством ее достижения. Скляр возьмет все на себя и сообщника не выдаст, а ведь он есть, этот сообщник, точно есть, потому что никаких личных мотивов для того, чтобы подставить Аверкину, у Скляр быть не может, это очевидно. Оперативники «просветили» всю жизнь Натальи от самого рождения, и если бы хоть где-нибудь промелькнуло хоть что-нибудь, что позволяло бы связать Наталью с Ларисой, они бы заметили. Да, мотив убить подружку у Ларисы вполне мог быть. А вот зачем ее сестру в тюрьму отправлять?

Может, оперативники плохо сработали? Схалтурили? Надежда Игоревна подумала о том, что Дзюба ей нравится, а Колосенцев – нет. Она даже как-то звонила их начальнику и просила попридержать Геннадия, чтобы он не испортил Ромчика. Начальник тогда начал орать, что Генка его лучший опер, толковый, хваткий и очень исполнительный. А Рыженко ему пыталась объяснить, что он именно исполнитель, что у него нет творческого, креативного начала и не работает фантазия. И вообще, ему скучно, ему работа не интересна. А из Романа при правильном подходе, если не подрезать ему крылья, выйдет гениальный сыскарь. Но начальник ее не понял, Колосенцева не придержал, и тот так и продолжает издеваться над рыжим Ромчиком.

Но как же все-таки поступить с адвокатом? Надежда Игоревна привыкла к тому, что защитник всегда является противником следователя, это нормально, это естественно, для того и придумана состязательность в уголовном процессе. Но теперь-то получается, что они с адвокатом пришли к единому мнению: Аверкина невиновна. При этом у следователя есть еще и оперативная информация, которая это подтверждает, а у адвоката такой информации нет. Сказать ему? Или промолчать? Конечно, он поступил по-свински, когда воспользовался ее растерянностью и профессиональными ошибками, вызванными стрессом и горем, но, в конце концов, и он сам оказался жестоко наказан. Может быть, его горе было даже сильнее, чем ее. Рыженко попыталась представить себе, что ее Ленку убили, и в глазах от этой мысли сразу потемнело. Да, ему, пожалуй, было намного хуже. И ведь он сам признался, что жизнь его щадила и до убийства дочери он вообще не знал настоящих утрат. Разве мог он понять, что творилось год назад с Надеждой Игоревной? Да, он знал, что ее муж погиб, не мог не знать, потому что дело на короткий период передавали другому следователю, и адвокат обязательно был поставлен об этом в известность, равно как и о причинах временной замены следователя. Знать-то знал, а вот понимать ее состояние и сочувствовать ему он вряд ли мог. Так стоит ли держать на него зло за это? И должна ли за это расплачиваться Наталья Аверкина?