стене. С легким недоумением посмотрел на Бербель, которая смущенно переминалась с одной кости на другую и помахала ему рукой. Может, даже взволнованно хихикнула. К сожалению, это ненадолго отвлекло демона, и его пылающие глаза обнаружили Мону.

– Простите… – пролепетала та.

Он молчал.

– Мона, ты уверена, что все правильно сделала? В смысле, это… это правда он? Выглядит… выглядит как… бизнесмен какой-то, – выпалил Борис.

– В Древнем Египте я был известен как Баал, – раздраженно выдохнул демон.

После этого Мона услышала лишь драматичный вздох из дальнего угла комнаты. Непонятно, от чего так трясся Борис: от благоговения или чистой паники, но его голос заметно дрогнул, и он буквально затараторил:

– Баал! Точно. Да, конечно, это вы. Баал, эмм. Архидемон. Хранитель ада. Страж врат. Потрошитель миров. Командир 66 легионов демонов. Помощник Сатаны. Мастер маскировки. Повелитель огней, вечно горящих…

– Да, верно, хватит, – раздраженно рявкнул князь ада.

– Но на листке было написано «Бальтазар». – Как бы ни нервничал Бен, но из-за него даже архидемон закатил глаза.

– Да… да, верно. Так меня теперь зовут, – начал он и помассировал виски. – Полагаю, я пожалею, что задал этот вопрос, но… кто возглавляет этот парад клоунов?

– Эм… – Больше всего Моне хотелось просто исчезнуть.

– Могущественный маг, который меня призвал. Народ, у меня не так много времени, ясно?

К сожалению, остальные не придумали ничего лучше, чем указать на Мону.

У Бальтазара вырвался хриплый смех.

Оборотень, вампир и скелет утвердительно закивали и опять показали на Мону.

– Это неудачная шутка, да? Люцифер это подстроил? – Его голос вновь стал заметно громче.

Мона еще раз глубоко вздохнула.

– Н-нет! Все правильно. Ну… тебя… вызвала я, наверное…

Демону понадобилось всего два шага, чтобы оказаться прямо перед ней. Мона испуганно затаила дыхание.

– Дай, – потребовал он и указал на текст призыва. Трясущимися пальцами Мона протянула ему свиток. И смотрела, как его глаза быстро бегают по строчкам. Потом мужчина на какое-то время задержался на мелком шрифте и выругался.

– Проклятье. Так пропустишь мимо ушей призыв в шумном клубе, а потом такое… Что это? Кто это написал? Какая наглость. Без вознаграждения? Что значит без вознаграждения?

– Эм, ну… появившись, ты согласился на сделку и…

– Я в курсе, как это работает! – Громким его голос звучал еще более грозно, и Мона вздрогнула. А когда он выпрямился, она словно съежилась.

Увы, к чему-то подобному Университет магии тоже не готовил. Теоретического материала хватало, однако на деле все выглядело совсем иначе. Как это обычно и бывает. Стажировка в лимбе[7] не помешала бы, но для Церкви об этом, естественно, не могло быть и речи. Ведьм не просто так чуть ли не топили в святой воде, они ведь должны держаться подальше от дьявольщины. Вообще-то не такая уж плохая идея. Мона снова тяжело сглотнула.

– Ладно, значит, у тебя получилось… интересно. – Он обвел взглядом каждый сантиметр тела Моны, будто ожидал найти в ней что-то особенное. После чего, смирившись с положением вещей, пожал плечами и выгнул брови: – Прагматичная ведьма, да?

Она кивнула и попыталась выдавить из себя улыбку. Так или иначе, ситуация вряд ли может стать еще хуже. Но потом снаружи из коридора донеслись тяжелые шаги.

Хуже всегда бывает.

– Черт! Еще и это, – вырвалось у Моны, и она указала на выход. – Я призвала тебя, чтобы ты… обезвредил воров в музее.

Он проследил взглядом направление ее вытянутой руки и нахмурился.

– Пожалуйста? – прошептала она.

– Ты просишь меня об этом? – Бальтазар опять рассмеялся и покачал головой. – Ох, как же времена меняются.

Глава 11. Риски и побочные эффекты

Если ведьма говорит, что самой длинной ночью в своей жизни обязана демону, то вы, наверное, подумаете о грязных разговорчиках в постели, ритуальном половом акте на алтаре или об играх со связыванием и огнем. Мона считала свой случай куда более захватывающим, хотя другие варианты звучали менее опасно и куда веселее.

Они последовали за Бальтазаром по коридору. Архидемон отгонял темную магию своей аурой, отпугивал ее. Обрывки теней заметались по невероятно длинному коридору, как будто в панике пытались убежать. Чуть погодя вся компания остановилась перед двумя мужчинами полностью в черном и со скрытыми лицами. Один из них на самом деле держал в руках ружье и целился им прямо в оборотня, однако оружие внезапно объяло пламя. Мужчина с криком бросился на пол, у него загорелись перчатки. Огнем, способным прожечь любой, даже огнеупорный материал. Демоническое пламя потушить невозможно. Его коллега хотел ему помочь, но завороженно уставился в глаза Бальтазару. А потом, словно в агонии, начал громко кричать и плакать. Больше не обращая на них внимания, архидемон прошагал мимо воров в сторону особой египетской выставки. Мона, Бербель, Борис и Бен быстро и незаметно побежали за ним. Выпущенного на свободу беса нельзя оставлять без присмотра.

Послышались возбужденные голоса, зал Сонотепа был уже недалеко. Бальтазар остановился и обернулся.

– Ждите здесь!

Никто не собирался ему перечить, и они нервно застыли одни в коридоре. Вновь нерешительно замигал свет, может, все-таки получится вызвать тавматургическую службу спасения. Впрочем, аккумуляторы их мобильников оказались полностью разряжены. Мона, Борис и Бен беспомощно смотрели друг на друга. Если уж старая раскладушка Бена перестала работать, то они и правда по уши в дерьме. Мона как раз думала спросить, есть ли у остальных какие-нибудь идеи, как вдруг раздался громкий визг.

То, что происходило потом, сложно выразить словами, и у автора, к сожалению, связаны литературные руки. Пусть читатель представит себе хорошо приправленные зверства со щепоткой мучений. Аномальные страдания на десерт, по вкусу можно добавить море боли. Крики варить при температуре выше 200°, пока они не дойдут до состояния пронзительных воплей. По желанию украсьте свой десерт непозволительными пытками. Воздержимся от предложений по сервировке. Приятного аппетита.

По крайней мере демону, похоже, вечер пришелся по душе. Все, что могла Мона, – это вглядываться в проход и молиться. Она действительно поймала себя на том, что мысленно произносит короткую молитву небесам, заранее зная, что ее никто не услышит. Не после этого демонического фиаско.

– Вы об этом пожалеете! Думаете, вы меня победили? Но теперь я знаю правду, я все видел! – завизжал кто-то в коридоре. Голос определенно принадлежал не демону, и Борис еле успел отдернуть Мону в сторону, пока чья-то тень не сбила ее с ног. Вот он – посреди коридора между ними стоял мужчина. Бледный, как Борис, его глаза подозрительно сверкали, а белые волосы были завязаны в неаккуратный хвост. Запахло манной кашей, и Мона