так долго быть в отключке… Хм… Я незадолго до порки перенесла болезнь, может из-за этого осложнения возникли?

— Наша лекарка сказала, что в твоей крови яд. Не смертельный, но сильный. В обычном состоянии человек просто плохо себя чувствует, но если добавить порку… В общем, тебе повезло, что очнулась. Так что давай, ешь. Чем быстрее выздоровеешь, тем скорее начнёшь работать.

— Вы хотите обратить меня в рабство?

— Нет, — Берт дал ей проглотить ещё ложку, — берберы — свободный народ. У нас нет рабов и других мы не порабощаем. Но у нас есть правила. И одно из правил — каждый человек должен приносить пользу, то есть трудиться. По мере сил, конечно. Бездельников мы не держим. Так что придётся и тебе трудиться. Или ты против? Знатная дама всё-таки.

— Нет, почему же? Если вы обещаете не давать мне работы, которую я не смогу выполнить, то пожалуйста. Конечно буду вам помогать.

— Вот и хорошо. — Барт отправил ей в рот последнюю ложку каши и отставил пустую посуду. — Значит ты — миссис Харрис?

— Всё верно.

— Наслышан о тебе. Знаешь ли ты, что простой народ называет тебя Юнико? Что ты об этом скажешь?

— Знаю конечно, — снова приняла она удобное положение на матрасе, — только что здесь говорить? Обманывать никого я не собираюсь. Я — гражданка Империи, а также урождённая из клана Таллинов. Я просто человек с рыжими волосами и золотыми глазами. Вот и всё.

— Однако народ считает иначе.

— Да. И ведь как крепко в это верят! Я даже своих служанок не смогла переубедить, хотя они общались со мной каждый день и были свидетелями всех моих человеческих особенностей. Но даже видя всё своими глазами, мои девушки продолжали считать, что я — Юнико. Точнее, что я человек, в которого вселился дух этого божества, как только я прилетела на Холли. Но это, конечно, всё глупости. И я не хочу никого обманывать.

— Ясно, — хлопнул ладонью по коленке Глава, — то, что ты мне сразу правду рассказала — хвалю. Только я попрошу тебя об одной вещи. Не переубеждай пока ни в чем мой народ. Люди думают, что ты — Юнико. Пусть так и будет.

— А! Поняла! — хитро прищурилась Джилл. — Вы ходите чтобы я, под видом божества, добилась от народа нужных вам действий? Так?

— Нет! — рассерженно сказал он, встал со стула и подошёл к очагу. Пламя горело в другой стороне комнаты и Джилл теперь неудобно стало наблюдать за Главой, приходилось сильно выворачивать голову. — Нет! Не об этом прошу, — он неотрывно смотрел на горящий огонь, — дело совсем в ином. Мой народ уже очень долгое время находится в угнетённом состоянии. Орден Защитников не даёт нам и шагу ступить. Мы вынуждены прятаться и скрываться. Терпеть притеснения. Из некогда многочисленного народа осталась лишь горстка скитальцев. Так было не всегда. Раньше, несколько десятков лет назад, берберы спокойно жили как обычные люди в деревнях и городах области под началом семьи Харрисов. Существовали бок о бок с обычными корсиканцами: взаимодействовали, торговали, дружили, общались. В брак, правда, ни они за наших мужчин своих женщин не отдавали, ни мы — своих. Жили берберы всегда обособленно, но мирно. Но вот появился Орден. Постепенно, шаг за шагом, они принялись наводить свои порядки. Насаждать веру в Истину. Теперь любой инакомыслящий стал вне закона.

— Подождите, — прервала Барта Джилл, — Орден Защитников хоть и причисляет себя к исповедникам веры в Великую Истину, однако по факту это обычные сектанты, извратившие правильное учение до неузнаваемости.

— Может и так, — Глава продолжал смотреть на огонь, — нам от этого не легче. Орден получил власть и творил что хотел. Защитники Истины объявили представителей других религий вне закона. Либо ты веришь в Истину, либо… Берберы испокон веков поклоняются своим богам. Мы чтим землю, свет, ветер, воду, лес, горы. У нас свои обычаи, традиции, порядки. Наш уклад создавался тысячелетиями и тут приходят Защитники Истины и требует жить как они велят. Естественно, мой народ не согласился. Тогда неугодных стали притеснять. Сначала просто отбирали имущество и прогоняли с насиженных мест, потом стали уничтожать физически. Мы вынуждены были убегать, скитаться где придётся. Многие из нас, даже, пожалуй, большинство погибло в неравной борьбе. Однако мы не сдались, не пошли на поводу у диктаторов, сохранили свою веру и своё лицо. Остатки берберов, те, кто выжил, собрались в одну группу и принялись искать место, где спрятаться. И нашли эту долину. Мы называем её Крайней. Это секретное место. Но раз уж ты к нам попала, придётся и тебе хранить эту тайну. Как тебя заставить это сделать — подумаем позже. Сейчас же ты наша гостья. И люди, узнав, кто ты, воспримут твоё появление как добрый знак. Как милость наших богов. Говорить им сейчас, что ты просто человек — жестоко. Пусть они хоть на какое-то время почувствуют себя счастливыми.

— Да, но потом-то все всё равно поймут, что моё появление ни капельки не изменило их жизнь! Проблемы вашего народа я не смогу решить! И что тогда? Разочарование и отчаяние?

— Мой народ давно уже находится в отчаянии. У нас есть лишь эта долина и больше ничего. Пусть люди хоть ненадолго поверят, что наши боги их не забыли. Что до того, что станет потом… Придёт ли разочарование… Одно знаю, хуже точно не будет, потому что просто некуда.

— Что ж… — Джилл устала задирать голову и снова опустилась на перину. — Если вы просите… Могу лишь обещать не разубеждать их ни в чем. Однако настаивать на том, что я — божество и пришла всех спасти — я не стану.

— Этого вполне достаточно. — Барт отошёл от очага и вернулся на середину комнаты. — Тайя! Дана! — позвал он своих жён.

Женщины послушно вышли из смежной комнаты. Вообще дом состоял из трёх помещений. Первая и основная — главная большая комната, где лежала Джилл. Здесь готовили пищу и ели, занимались нехитрым рукоделием, чинили и шили одежду и обувь, плели бусы и тому подобное. Две смежных комнаты соединяли с большой, но между собой не соприкасались. Это были своего рода отдельные спальни. В одной, той, что справа, жили дети и жены. Вторая комната принадлежала Главе.

— Муж наш, ты звал? — учтиво спросила Дана.

— Я закончил с нашей гостьей, — сказал муж. — Теперь время спать. Скажите, чья ночь сегодня?

— Моя, — ответила Дана, — но… Муж мой, позволь мне уступить своё право сестре? Наша дорога Тайя так жаждет подарить тебе дитя… А сегодня как раз благоприятное время по её