клинике, только озеро и сосны за окном напоминают, что ты в России. Настолько комфортабельно, что даже противно. Уборка моего бокса, смена постели и накрытие на стол производятся исключительно при условии того, что сама я буду находиться либо в «комнате релаксации», либо «в библиотеке» — хорошо защищённых местах, которые усиленно дезинфицировались сразу после моего ухода.

Видеться с родней пока не разрешали. Иногда виделись по видеосвязи, но и тут были ограничения под объяснением о том, что, родня наша ещё слаба и лишние волнения им ни к чему.

Впрочем, Мишу и Машу к Кате вчера пустили. Меня — нет. Видела по сети на мониторе. Жуткое зрелище. Два ребёнка в скафандрах возле слабой матери, которая смотрит на них каким-то испуганно-потерянным взглядом. Так что, может врачам виднее, нечего пускать нас туда и пугать родных. Одно дело, когда в скафах какие-то чужие люди, пусть и врачи, а другое — самые близкие люди. А скафах. Смотрят на тебя сквозь поблёскивающее стекло шлема и говорящие с тобой через динамик на груди. Тут как бы крыша не поехала. Особенно, когда ты под препаратами, целиком обвит всякими трубками, шлангами и прочими датчиками.

Димка рассказывал, что попал как-то в больницу, там была обычная процедура поступления — через реанимацию. Обкололи всякой химической дрянью, три дня продержали в реанимации, а потом перевели в обычную вип-палату. Так он на следующий день видел черти что — куски хлеба, превращающиеся в лошадей, каких-то пластилиновых солдатиков, которые бегали по подоконнику палаты и вели между собой бои, во дворе больницы целый спектакль где дюжина артистов творили всякое, а в это время по стенам палаты развёртывались картины, включались несуществующие телевизоры, бежали светящиеся буквы, разворачивались экраны компов и ими можно было управлять мыслью. Всё тебе было подвластно и всё было очень весело. На следующий день он проснулся, и ничего этого уже не было. Он даже взгрустнул. Но я не об этом. Если такому пациенту ещё начнут являться облаченные в скаф родственники, то тут кукухой можно поехать на раз-два.

Так что ждём и терпим.

А так, конечно, грех жаловаться. Олл-инклюзив по высшему разряду. Все пять звёзд. Даже отдельная комната-спортзал в боксе имеется. Личная. Моря только вот нет. Только бассейн. Хотя, если бы только в море было дело…

Димки так и нет. Я сильно волнуюсь и гоню от себя плохие мысли. Ба наша, вон, умерла. Понятно, что организм у него моложе, да и Деда тоже пережил «спячку», правда пока не узнает никого.

А ещё ни у кого из нас температура не снижается ниже 39 градусов что бы врачи не делали.

И почему-то нам всем всегда зверски хочется есть.

* * *

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Четверг. 7 августа 2025 года. Местное время 13:16.

— Да, ну, дичь какая. С чего бы он мне нравился?

Светка Родионова фыркнула в камеру своего ноута. Её лучшая подруга засмеялась на экране.

— У тебя даже ушки покраснели! Ха-ха-ха!

— Я просто удивляюсь, куда Мишка вдруг пропал, вот и всё. Понятно, что каникулы, но общались же…

— Да-да-да, расскажи кому другому! Красавчик, умница, папа лётчик, дед — генерал!

— И что с того?

— Да, не, это к слову. Но, красавчик же? Или будешь спорить?

Светка попала в глупое положение. И так скажи — Дашка будет смеяться, и иначе скажи…

— Ну, со стороны виднее.

Смех.

— Не-не, ты не увиливай. Миша Марков — красавчик?

— Ну, допустим.

— Во-о-от! Но, не грусти, подруга, ты у нас — самая видная в классе, а он на тебя вообще засматривается и дышит ох как неровно!

Светка лишь вздохнула.

— Пропал вот только куда-то…

Кивок на экране.

— Это да. Ты как там вообще?

Пожатие плечами.

— Скучно. Бабка даже форточки не разрешает открывать. Кричит, что вирус налетит! Хотя, как по мне, это дурь несусветная. Папка всё равно иногда пробирается в магазин за продуктами, всё равно может вирус принести в дом. Уже два штрафа пришло — дроны его заметили. Хорошо им, властям нашим, говорят, мол, звоните на «Горячую линию», а толку? Никакого.

— А разве магазины отпускают товар? Вроде ж всё закрыли, и они теперь какие-то «базы распределения продуктов и товаров».

— У папки там какой-то знакомый и за тройную цену выносит с чёрного хода.

— Ничего себе! А ты можешь как-то узнать, чтобы и моему папке вынесли? Мы заплатим, я уверена. Продукты пока в доме есть, но сама понимаешь, как оно дальше будет — неизвестно.

— Попробую узнать.

— Чё у тебя там шум?

Злая усмешка.

— Достали уже спиногрызы! Детский сад закрыли, теперь близнецы дома на головах ходят. Хоть из дома беги.

Кривая усмешка:

— Ну, сейчас ты никуда не сбежишь.

Кивок.

— Ну, да. Хорошо тебе — ты одна в семье. А у меня ещё двое мелких спиногрызов.

Обеим было откровенно скучно. Планшеты и телефоны работают только в части игр, да и то с перебоями, причём настолько большими, что играть в сетевуху практически нереально, а оффлайновских игр давно уже нет.

Света Родионова и Даша Сафонова дружили с детства. Были соседками, ходили в один детский сад, а потом и теперь ходят в один класс. Даже в школе сидят за одной партой. Парней, слава богу, не делили, и за одиннадцать лет жизни ни разу не поссорились.

— Страшно.

Света кивнула.

— Точнее и не сказать. Я очень боюсь. Хорошо, хоть не зомбиапокалипсис.

— Да, ну тебя, с твоими глупыми шуточками!

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ДЕРЕВНЯ МАТЮКОВО. Воскресенье. 10 августа 2025 года. Местное время 12:00.

— Мужики, предлагаю сход общины считать открытым!

Витька Кузьмин хмуро выкрикнул «с места»:

— Да хорош трындеть уже, грамотей. По делу давай.

Собравшиеся закивали. У многих было оружие.

Тимофей Аркадьевич кивнул:

— Ну, тогда, по существу. Нас тут, вместе с дачниками, шестнадцать мужиков. На руках у нас шесть охотничьих двустволок, одна «Сайга» и один газовый пистолет…

— У меня в подполе автомат АК-12. Нелегально, конечно. И цинк патронов к нему.

Тимофей оживился:

— О, прекрасно! Не для протокола, где раздобыл?

Тёртый жизнью дачник Жора Пименов, сидя у дерева и покусывая травинку, неопределённо ответил:

— Приблудился.

Жорку соседи по дачному кооперативу знали, как мужика молчаливого, севшего в своё время за убийство при отягощающих, потом воевавшего в ЧВК, за что