Как мы видим, поведение Александра было сумасбродным и выставляло его не в лучшем свете. В то же самое время Роза терпеливо играла роль безвинно отринутой женщины, которую не в чем упрекнуть. Помощник адвоката Жорона, к которому обратилась за помощью Роза, описал ее как «знатную и элегантную даму, отличного воспитания, с идеальными манерами и бесконечной любезностью». Разумеется, такая жертва неуравновешенного мужа сумела представить себя в более благоприятном свете, нежели непоследовательный и импульсивный Александр. В результате, адвокаты уговорили его не прибегать к судебному процессу и пойти на мировое соглашение, оформив раздельное проживание.

Итак, 4 марта 1785 года супруги встретились у нотариуса и пришли к полюбовному соглашению. Александр отозвал все свои претензии, признав, что «был неправ, написав вышеупомянутой даме те письма от 8 июля и 20 октября, продиктованные порывом и горячностью молодости, на которые она жалуется, и еще более сожалеет, что поддался этим чувствам, поскольку по возвращении во Францию свидетельства общественности и его отца были в ее пользу». Раздельное проживание вступило в силу, и с этой даты мадам де Богарне получила право управлять своим имуществом и получать доходы от него. Александр, в свою очередь, обязался ежегодно выплачивать ей 5 тысяч ливров содержания, а также 1 000 ливров на дочь. Он признал Гортензию своей законной дочерью и оставил ее Розе насовсем. Евгений же должен был проживать с матерью до исполнения возраста пяти лет, а затем передавался на воспитание отцу, но лето проводил с матерью.

Тем не менее, опрометчивое поведение отца дорого обошлось Гортензии: скандал между супругами наделал много шума и получил широкую огласку, а полюбовное соглашение было заключено келейно, и в его подробности никто не вдавался. Со временем пикантные подробности этой шумной истории сохранились в памяти светских сплетников и, будучи подкрепленными впоследствии сомнительными похождениями Розы, навсегда запечатлели на репутации будущей королевы Голландской пятно незаконнорожденной, от чего ей было суждено страдать всю свою жизнь. Впрочем, сам Александр не обделял дочь вниманием, известно, что он посетил девочку, когда та находилась у кормилицы в Нуази-ле-Гран, привез ей игрушки и приказал сделать прививку от оспы. Эта процедура была еще не особенно распространенной[32], и у Розы не хватало духу подвергнуть ей маленькую дочь.

Любопытно отношение Розы к женщине, которая, собственно говоря, заварила всю эту кашу и разрушила ее семейную жизнь, графине Лоре де Лонгпре. Та вернулась с Мартиники в сопровождении генерала графа Артура Диллона, ирландца-католика, командовавшего доставшемуся ему по наследству французским полком. Лора вышла за вдового генерала замуж и родила шестерых детей, в частности, дочь Фанни, которая стала женой маршала Бертрана. Во время революции Лоре довелось претерпеть все тяготы, выпавшие на долю аристократов, в 1794 году ее муж был казнен на гильотине. Тот факт, что Роза не помнила зла, не единожды был подтвержден тем покровительством, которое она оказывала как Лоре, так и Фанни. В 1807 году императрица назначила Лоре ежегодную пенсию из личного кошелька. На ее прошении о назначении пенсии императрица собственноручно написала: «Эта дама сейчас чрезвычайно немощна». Что же касается Фанни, то она вместе с мужем последовала вслед за Наполеоном в ссылку на остров Св. Елены. Если не считать длинного носа, эта блондинка с черными очами была весьма привлекательна, и Наполеон пожелал вступить с ней в более близкие отношения, но она не захотела изменить мужу.

Семейная драма стала хорошим уроком для Розы, ибо научила ее бороться и открыла глаза на людскую низость. Ей исполнился двадцать один год, и она была еще слишком молода для самостоятельной жизни. Согласно обычаям своего круга ей надлежало проживать со своей семьей. Родители усиленно звали ее на Мартинику, но молодая женщина предпочла поселиться в Фонтенбло у свекра и тетки.

В этом местечке была совершенно особая атмосфера. Фонтенбло — небольшой посад, расположенный недалеко от Парижа и выросший вокруг королевского замка, построенного еще в ХII веке. В нем некогда проживал предок Жозефины по материнской линии, король Людовик VII со своей легендарной женой Алиенорой Аквитанской, а затем все прочие французские монархи по нисходящей. Замок окружали прекрасные охотничьи угодья, поэтому французские короли, имевшие обыкновение регулярно переезжать из замка в замок, чаще всего навещали его осенью, дабы потешить душу травлей дикого кабана или благородного оленя. Отсюда в поселении образовалось весьма специфическое общество людей, служивших в замке и связанных с королевским двором. Наезжали сюда и знатные придворные, привлеченные красотой окрестностей. В частности, семейство Богарне завело дружбу с управляющим королевским замком маркизом де Монморен и служащим управления королевскими охотами Фонтенбло Франсуа Юэ.

Это позволило Розе заниматься верховой ездой, когда ей заблагорассудится, а также участвовать в тренировочных приготовлениях к охоте, когда король отсутствовал. Этого не было дозволено Александру, и от досады вынудило его немедленно уехать. Отъезд ничуть не огорчил его бывшую жену — во время редких посещений он продолжал докучать ей. Александр стал адъютантом своего покровителя, герцога де Ларошфуко, и вел гарнизонную жизнь, не отказывая себе в удовольствиях, заводя новые связи и все глубже и глубже залезая в долги. В 1786 году у него родилась в Шербуре от некой мадам де Лаферте побочная дочь Мари-Аделаида, которая воспитывалась за счет мадам де Реноден. Приезжая в Фонтенбло, Александр то требовал оплатить некоторые его парижские долги (вроде уже упомянутых ювелирных изделий, купленных к женитьбе), то умиротворить особенно ретивых кредиторов, то составить перечень его вещей. Надо сказать, что Роза хорошо набила себе руку на составлении различных прошений, и он не возражал воспользоваться этой ее способностью, не желая лично опускаться до подобных низменных действий.

Вообще, Роза скучала в Фонтенбло. Она заметила, что привлекает внимание мужчин, уже немолодых и с положением при дворе. Роза не могла остаться равнодушной к их ухаживаниям, ибо была молода, ранняя супружеская жизнь и материнство развили в ней природную чувственность, возможно, в памяти еще не стерлись смутные воспоминания о любовных играх рабов, которые ей иногда доводилось наблюдать на плантации родителей. Оскорбительное же поведение мужа, отринувшего ее, вызывало подспудное стремление отомстить, утвердиться в положении женщины, которую страстно желают, и которая свободна предаваться восторгам любви. Где-то за четверть века до описываемых событий лорд Честерфильд писал в письме своему сыну, что «в Париже любовные интрижки есть занятие всякой светской женщины». Роза, не будучи красавицей, превратилась, тем не менее, в притягательную женщину, даму «с изюминкой», несущую в себе влекущее обещание. Ее тело стало стройным и гибким, к счастью, новые изменения в моде пошли ей на пользу. Ей никогда не были к лицу перегруженные кружевами и отделкой тафтяные и атласные платья на огромных панье, жесткие корсеты, ограничивавшие движения, высокие каблуки и вычурные прически, обильно украшенные лентами, перьями и живыми цветами, для сохранности вставленными в крошечные бутылочки с водой. Руссо воспел радости сельской семейной жизни, и в моду вошли белые муслиновые платья, перехваченные в талии широким поясом, ненапудренные волосы, прикрытые соломенной шляпой с широкими полями.