– Боишься его? – с сочувствием в голосе спросил Роган.

– А как же не боятся? Не все же могут как ты: раз – и бочонком по голове.

Роган тяжело вздохнул. Он давно понял, что физическая сила при выяснении отношений не главное. Иногда выручает ловкость, иногда «длинный» язык, но важнее не бояться противника, помнить, что перед тобой точно такой же человек из плоти и крови, как и ты сам. Что он может заболеть, испугаться, ошибиться, в конце концов. Но как все это объяснить неграмотному гончару, который большую часть жизни провел в мастерской и даже меча держать в руках не умеет?

– Извини, но я не буду тебе помогать.

– Конечно, ты не обязан это делать, – Дарко понуро опустил голову. – Прости, не знаю, что на меня нашло, почему я решил, что теперь мы будем вместе.

– Нет, друг, ты неправильно меня понял, – поспешил Роган загладить неловкость. – Я не останусь тут.

– Ты хочешь бежать?! – Изумлению Дарко не было предела. – Но это же бессмысленно! Тебя схватят.

– Бывает так, когда нельзя поступить иначе.

– Тогда возьми с собой меня! – с надеждой в голосе попросил Дарко. Унылое лицо гончара неожиданно просветлело, распрямились вздернутые домиком брови.

– Да пойми ты, чудак, – беззлобно пожурил Роган напарника. – Я за свою-то жизнь не дам больше медной монеты, а ты просишь заодно оценить и твою.

– Тогда скажи, что я могу для тебя сделать? – Дарко не терял надежды оказаться полезным.

– Помнишь, среди нас была девушка?

– Конечно, – подтвердил гончар. – Стройная такая.

– Если меня убьют, расскажи ей, что я пытался ее спасти. Хотя нет… – засомневался Роган, – ничего не говори. Просто заботься о ней. Как умеешь…

– Так это все из-за женщины?

Бывший воин утвердительно кивнул.

– Ты знал ее раньше?

– Если бы… – с сожалением вздохнул Роган, вспоминая обрамленные пушистыми ресницами глаза Заред.

Помолчав немного, гончар шмыгнул носом, провел по верхней губе тыльной стороной ладони и с грустью в голосе произнес:

– Когда мне исполнилось десять лет, отец бросил из-за женщины семью. Я был пятым ребенком, самым младшим, и никак не мог понять, почему он так поступил.

– А теперь?

– А теперь понимаю: много зла в этом мире творится из-за женщин. – Дарко заметно погрустнел. – Полгода я ухаживал за дочкой цветочницы, а она предпочла сына мясника. В тот день я проклял всех женщин.

– И что, с тех пор ни разу? – искренне удивился Роган.

– Ну почему же? – впервые за время их знакомства улыбнулся Дарко. – Всегда найдется такая, что уступит ради денег. Но я даже не разговаривал с ними, – добавил он поспешно, словно признавался в чем-то постыдном.

Роган сочувственно покачал головой.

– Такое иногда случается, но не стоит таить обиду на всех женщин сразу. Лучше попробуй сложить для девушки песню или соверши отважный поступок.

– Какой из меня герой? – разочарованно махнул рукой Дарко. – Даже за себя не могу постоять.

– Тогда вылепи красивый горшок, в конце-то концов. Это-то ведь ты умеешь? – Роган хитро подмигнул гончару. – Все больше толку, чем винить незнамо кого.

Дарко тяжело вздохнул.

– Не отчаивайся, у тебя все получится, – как можно увереннее произнес Роган. – Если Паук примется за старое, возьми первый попавшийся под руки тяжелый предмет – доску какую-нибудь например, и пройдись ему по ребрам. Главное – не стой, как корова на забое.

Дарко понимающе кивнул.

– Так позаботишься? – вернулся Роган к своей просьбе.

– Не сомневайся! – заверил Дарко и спрятал грязные ладони между колен, словно устыдившись их вида.

– Сделай еще несколько ходок, а я тем временем постараюсь незаметно отсюда улизнуть, – попросил Роган.

Дарко поднялся с корыта и подошел к окну. Стражник сидел возле колодца и мирно клевал носом. За много лет не было ни одного случая, чтобы каторжане пытались бежать в первую же ночь.

– Удачи тебе, – пожелал гончар на прощание. – Даст Бог, еще свидимся, – произнес он грустно и, не оглядываясь, повез тачку на пруд.

Стараясь передвигаться как можно тише, Роган вышел во двор. С моря дул слабый ветер, принося с собой солоноватый запах слежавшейся тины. На пристани залаяла собака, губернаторские псы ответили ей хриплым, прерывистым лаем. Убедившись, что часовой не проснулся, Роган пригнулся и побежал в сторону губернаторских хором.

* * *

На баке[3]пробили две склянки[4].

Настроение испортилось еще днем, когда капитан, проклиная себя за малодушие, уступил девушку господину Мигелю. Чуть позже добавилась головная боль и последовавшая за ней бессонница.

Уайтлоу скинул мундир, набрал в ладони пресной воды и ополоснул лицо. Почувствовав себя бодрее, закурил трубку.

Контрабандой руды Грегори занимался не по своей воле. Все началось с того, что как-то раз один высокопоставленный чиновник попросил Грегори забрать с Кролла несколько ящиков руды и доставить их в оговоренное место. «Но все должно происходить в строжайшей тайне. Это сюрприз», – предупредили капитана, пообещав за «эту маленькую услугу» щедрое вознаграждение. В те годы Грегори плавал на небольшой торговой шхуне, и чуть-чуть деньжат совсем бы ему не помешали. «Да и связи в королевском окружении пригодятся!» – рассудил капитан. Сказано – сделано. Руду, полученную на Кролле, Грегори доставил в условленное место. Он благополучно миновал все посты и с ощущением полностью выполненного долга ждал официальное лицо. Но вместо правительственного уполномоченного к месту встречи подтянулся наряд ополченцев.

Капитана связали и бросили в тюрьму, где недвусмысленно дали понять, что оговаривать членов королевского круга – занятие неблагодарное и может очень скверно повлиять на состояние здоровья. Уайтлоу совсем было потерял надежду, когда его навестил «щедрый» работодатель. Разговор протекал так, словно собеседники видятся впервые. В обмен на свободу Грегори пришлось подписать несколько свитков, и отныне, со всеми потрохами, он стал принадлежать «милосердному» спасителю. Уайтлоу незамедлительно выпустили, более того – повысили в должности. Теперь под его началом находился огромный галеон, доставлявший заключенных на Кролл.

Предыдущий капитан корабля Джозеф Грейс лишился должности, пытаясь сбыть в столице партию поддельного вина, купленного им на острове Кролл в славном городе Солине у малознакомого торговца по имени Адсон Мередик. На беду незадачливых предпринимателей, отведал того вина известный ценитель и дегустатор, настоятель одного из храмов Бейонда – преподобный Вильгельм. Весьма удивился маг, вкусив напиток. И потянулась ниточка расследования, разматываемая умелыми руками королевских дознавателей, пока не привела она их на Кролл. Капитана разжаловали, а человека, продавшего ему поддельный товар, сослали на таниевые рудники.