Ланка со свитой появилась примерно через полчаса. Обоих малышей несут служанки (кормилица и нянька), княгиню сопровождает десяток гридей – серьезная сила. И все же, несмотря на сложность стоящей перед нами задачи, я с удивлением и некоторым волнением воззрился на принцессу.

Дело в том, что княгиня оказалась неуловимо похожа на… Катю. Ну пожалуй, с некоторой поправкой на средневековые стандарты красоты. Столь же высокая, с ладной фигурой – несмотря на трое родов, с объемистой грудью и широкими бедрами, молодая женщина притянула мой взгляд как магнит. Впрочем, в первую очередь я обратил внимание на красивое, породистое лицо: чуть тонковатые губы, большие голубые глаза, в которых отражался неженский ум и воля, изящный изгиб бровей и высокий, чистый лоб, обрамленный выбивающимися из-под накидки светлыми, практически белыми прядями… Ее взгляд, ее овал лица, походка – все это показалось мне очень знакомым и притягательным. Очень!

– Госпожа…

Низко поклонившись Ланке, я взял из рук Радея сверток с харалужным мечом. Дождавшись кивка княгини, я продолжил:

– Это клинок из харалуга. – Я развернул сверток и потянул за дорогую, украшенную причудливым орнаментом рукоять. – Лучшей оружейной стали не знает мир. Я хотел бы подарить этот меч вашему старшему сыну Рюрику, как только его вернут…

Княгиня прервала меня, в нетерпении заговорив звонким, властным голосом:

– Мне сказали, что вы знаете, где мой сын!

– И это правда…

Я сделал рукой знак своим ратникам – мол, готовьтесь. Воины напряглись. Между тем кроме нас с княгиней перед сходнями стоял лишь Борей с усталым, скорбным выражением на лице. Моего знака он не заметил, как не обратили на него внимания и вышедшие вперед княжеские гриди.

– Я хотел бы рассказать вам все, что знаю…

Не закончив фразу, я сделал короткий подшаг вперед, одновременно крепче взявшись за рукоять меча, все еще удерживаемого на вытянутых руках. И в этот миг с кормы раздался звонкий мальчишеский визг:

– Мама! Мамочка!!!

Как же ярко вспыхнули глаза Ланки! Впрочем, на детский крик обернулись и гриди – и стоящий справа от меня тут же упал с рассеченной молниеносным ударом шеей. Его соратник вскинул щит, одновременно потянув клинок из ножен, но я опередил его, нанеся подлый укол снизу справа, обойдя защиту.

Ланка замерла в оцепенении, кровь из разрубленной шеи ратника обильно брызнула ей на лицо. Стремительно прыгнув к ней, я крепко схватил молодую женщину за талию, властно прижав ее к себе.

– Мы от князя! От Ростислава!!!

Прокричав это практически в ухо княгине, я швырнул ее назад, на сходни, с шагом вперед ныряя под удар бросившегося вперед гридя. Мой клинок пробороздил острием голень, прикрытую лишь сапогом, заставив воина взвыть от боли. Еще один ратник налетел на меня, с силой рубанув мечом так, что я едва успел прикрыться харалугом. Раздался громкий лязг – и пораженный воин уставился на обломок клинка в своей руке. Ошеломленный, он не успел остановить удар рукояти в висок, сбивший его на доски пристани…

Отстав от меня всего на пару мгновений, атаковали и мои соратники. Оба успели сильно и точно метнуть топоры, поразившие цели в рядах гридей, отвлеченных криком княжича. После чего вперед рванулся Радей, а Радмир начал быстро и точно стрелять из лука, прикрывая нас с тыла.

Трое уцелевших гридей сбили щиты и стали неумолимо приближаться к нам, женщины, подняв дикий визг, бросились наутек. Правда, убежать им помешали юбки: викинг настиг свою жертву всего за пару ударов сердца, преодолев разделяющие их метры огромными прыжками. А вот мне путь преградил строй дружинников, уже оправившихся от внезапного нападения.

– Стойте!!! Акулина, отдай ему Василько!

Звенящий властный голос княгини, рожденной в королевской семье, заставил замереть даже меня, а кормилица и вовсе встала как вкопанная, испуганно обернувшись. На короткое мгновение посмотрел назад и я: что же, открывшаяся моему взору картина впечатляет. Княгиня с прижавшимся к подолу Рюриком стоит на сходнях, замерев в истинно королевской позе. За ее спиной, развернувшись к ладье, встал Михаил, обхвативший Борея и прижавший меч к его горлу, – напротив них напряженно замерли два десятка охраны купца. Радей отступает к Ланке, обхватив маленького Володаря, а Радмир по-прежнему держит в руках лук с оттянутой к щеке тетивой…

– Акулина, отдай малыша, ты слышала приказ княгини! А вы, вои, не лезьте на рожон, довольно на сегодня крови…

Кормилица, словно загипнотизированная, медленно направилась ко мне. Понимая, что магия голоса Ланки вскоре отпустит гридей, я стремительно дернулся вперед, услышав позади свист спущенной стрелы и тут же короткий вскрик боли. Выхватив годовалого малыша из рук кормилицы, я со всех ног побежал к сходням. Дружинники, потеряв еще одного человека, предпочли нас пропустить.

– Эй, вои! Покидайте ладью, приказ княгини!

Набычившиеся, меряющие меня и моих людей гневными взглядами, бойцы Борея пропустили мой крик мимо ушей. Отдав матери малыша, я поравнялся с купцом и с силой заехал рукоятью по его щеке, зло рявкнув:

– Чего молчишь?! Прикажи им, иначе здесь же сдохнешь!

– А ну, сложите клинки! Сложите, я сказал! – Правильно замотивированный хозяин ладьи сорвался на оглушительный визг, но он подействовал. Вои стали опускать мечи и топоры.

– Уходите на берег! Вы ни в чем не виноваты, уходите на берег! Вас никто не тронет! Быстрее!!!

Прожигая нас полными ярости взглядами, ратники стали покидать ладью. За ними потянулись и гребцы, среди которых затерялся и Божан – специально нанятый мной проводник, проживающий у Бужеска.

– А вы куда?! Стоять! Шесть гривен серебра на круг, поплывете с нами!

Заслышав о щедром вознаграждении, мужи поспешили занять свои места у весел.

Ко мне приблизилась Ланка:

– Вы действительно от Ростислава?

– Да! А теперь идите с детьми в шатер, нам предстоит долгий путь! – ответил я резче, чем требовалось, ибо соврал.

Но, кажется, мои слова успокоили женщину, и она отправилась в шатер на носу корабля. Обычно в нем путешествовал сам купец, но теперь… Кстати о купце.

– Тебя, Борей, я тоже прошу остаться! – Я схватил упитанного торговца за ворот кафтана и с силой толкнул его на корабль.

Кажется, нам удалось!

Июнь 1065 г. от Рождества Христова

Русское море, окрестности Таманского полуострова

Молочная, белая пелена тумана заволокла все пространство вокруг. Он настолько густой, что не видно даже корабельного носа, находящегося всего в пяти метрах. Кормчий, всю ночь ведший ладью вдоль берега Крыма, устало выдохнул: