торопить старика, прикованного к инвалидному креслу. Судя по его лицу, этот разговор давался ему с трудом.

— Твоя мама и я… — Абрам задышал поверхностно и часто.

Мне пришлось наклониться к нему близко-близко, чтобы услышать слова, но вместо них сорвался неразборчивый хрип и мешанина звуков. В нос ударил запах лекарств.

— Вот ты где, Ясмин! — ворвался голос мужа.

Тотчас же на плечо легла горячая, твердая ладонь Леонида.

Я непроизвольно сделала жест в сторону и посмотрела ему в глаза.

— Я все знаю.

На миг в его темных глазах промелькнул дикий, животный страх, но следом его затопил гнев, ярость, что-то темное и ужасно злое. Леонид метнул взгляд на своего старика.

— Я все объясню. Меньше слушай старика, он почти выжил из ума. Давай поговорим. Наедине! — протянул ко мне руку.

— Вот уж нет!

Я вскочила и сжала пальцы в кулак.

— Теперь мне ясно многое. Почему ты был так холоден ко мне! Я не пойму только одного, почему надо было делать такой страшный секрет из… Из брака по договоренности!

Леонид моргнул медленно.

Один раз. Второй.

Его пальцы крепко сжались на спинке стула, где я только что сидела, слушая покаяние о том, кто именно был виновником в аварии.

Я-то считала, что виноват был тот парень…

Оказывается, не так!

Виноват отец Леонида, но эти данные скрыли, нигде не фигурирует его имя. Семье парня заплатили хорошенько, чтобы он взял вину на себя.

— Папа хорошо сторговался, а я все никак не могла понять, почему он быстро сбежал! Получил денежки и сбежал, боясь, вдруг пойдет откат или что-то еще в моем состоянии, да?! Значит, любви не было и в помине. Наш брак — просто сделка. Сделка, чтобы прикрыть вину! Вот и все…

— Ясмин, давай поговорим.

— Ты должен был сказать мне об этом. Должен был. Я… Не знаю, столько времени прошло. У меня даже разозлиться на этого старика не получается, посмотри, он совсем немощный. А вот на тебя… — я сердито вышла.

— Ты имеешь право злиться. Просто поверь, так было нужно! — донесся мне в спину голос Леонида.

Совсем другие интонации.

Он, что, был весел?!

Я сердито посмотрела в его сторону, он улыбнулся:

— Ты и представить себе не можешь, какой груз свалился с моего сердца.

Он посмотрел мне глубоко в глаза, нырнул так, что я едва не задохнулась от силы его чувств, влечения, страсти.

ЛЮБЛЮ

Прочитала это слово по его губам и сбежала наверх, в ту комнату, где мне всегда стелили спать.

Мне показалось, что там душно, нечем дышать, я вышла почти сразу же.

Метания привели меня вниз. Я заметила сумку, брошенную Леонидом почти у самого порога, и решила отнести ее в его комнату.

Задыхаясь от эмоций, достала его футболку-поло и упала вместе с ней на кровать, в обнимку.

Мой мужчина, мой…

— Такой любимый. Самый лучший, самый умный… и самый глупый! — пробормотала я вслух. — Как он мог подумать, будто это должно было стать преградой.

Я полежала еще немного с его футболкой, потом решила разобрать сумку и разложить его вещи по полкам.

Ох уж эти дурацкие правила в его доме!

Мужчины — отдельно, женщины — отдельно!

Вещей с собой Леонид взял немного.

Я заметила в его сумке и кое-что свое. Так мило… Он взял мою любимую расческу, я же про нее совсем забыла!

Снова слезы подступили к глазам. Идеальный мужчина… Я бы хотела иметь от него ребенка, кучу-кучу детишек! Почему врачи говорят, что еще нельзя?

Это объективно нельзя?

Или в той клинике, которую для меня оплатил Леонид, говорят то, что нужно?

Он заботится обо мне, иногда даже сверх меры.

Перестраховывается.

Пылинки сдувает!

Может быть, нужно в другую клинику обратиться? У подруги сестра недавно встала на учет по беременности в какую-то крутую клинику, надо спросить контакты.

Но так, чтобы Леонид не узнал.

Обманывать?

Как некрасиво…

Разве между нами остались секреты?

Казалось, больше нет ни одного!

Но вот один на свет вылез…

И до чего же жалкий этот отец Леонида, я много раз ему слюни вытирала, глаза слезились.

Облегчить свой груз вины он захотел! Почему именно сейчас? Выглядит так плохо, неужели собрался помирать? Так позвал бы священника и исповедовался ему.

Конечно, Леня тоже гад! Теперь понятно, почему он так по-отечески меня оберегал, буквально не хотел видеть во мне женщину.

Но я… Я заставила его посмотреть на себя другими глазами.

Он увидел во мне это, разглядел и возжелал страстно.

Значит, нужно показать ему и то, что мы созданы друг для друга, идеальные.

Не просто муж и жена, но семья…

Вещи разложены.

Остался только телефон.

Я нажала на экран.

Разумеется, заблокирован.

Мое лицо не распознается, пароль тоже знаю. Но на главном экране уведомление о чертовски крупной сумме, перечисленной с карты Леонида.

О, неужели он снова тратится на что-то грандиозное и готовит мне сюрприз?

Не буду мешать ему баловать себя.

Я положила телефон на полку и спустилась, присоединилась к маме Леонида, которая уже командовала тем, чтобы накрыли на стол к ужину.

***

Леонид

— О чем это ты здесь соловьем занимался, папаша? Стоял бы ты на ногах, дал бы тебе в харю! — выдал я, как только шаги Ясмин смолкли. — Решил покаяться, что ли? Перед смертью груз вины облегчить? Ах ты, эгоистичное животное. Не подумал, что ты посеешь семена сомнений в головке девочки, которая этого не заслуживает?! Теперь она будет считать, будто я женился на ней только потому, что был должен!

— Разве не так? — с трудом выдавил отец.

— Не так. Я бы дождался ее совершеннолетия и без этой аварии. Просто так у меня не осталось шансов. Вообще!

— Тебе нельзя было брать ее в жены.

Снова одно и то же, как задолбало меня это!

Отец был в коме. Я решил проблему, обо всем договорился. Отец Ясмин получил калым. Состояние отца поддерживали всеми силами и средствами.

Это было очень сложное время — лечение отца высасывало из меня деньги, лечение Ясмин — тоже. Еще ее пассивное состояние, тотальный ужас перед неизвестностью и отсутствие гарантий со стороны врачей.

Я видел ее страх, чувствовал его липкие отростки даже внутри себя, и приезжал к ней так часто, как только позволяла тотальная загруженность.

Тогда я работал на износ и одновременно вел рекордное количество сложных дел,