Ты едва-едва обрела возможность полноценной жизни. Я не хотел тебя ломать. Боялся, что не выдержишь напора… — признался едва слышно, овевая горячим дыханием припухшие губы. — Ты не убедишь меня, что я ошибался. Думаю, все было не зря… Да?

Поцеловал, дышит.

Но такая отстранненная, будто в прострации.

В шоке?

Потрясена?

Я был несдержан. Не самый притяный первый раз для девочки.

Наверное, стоило быть нежнее.

Но я бы не смог иначе.

Она позволила этому случиться на моих условиях, и внутри все кипело от признательности, щемящей нежности, восхищения.

Моя смелая девочка. Жутко настойчивая.

Вывела из себя. Выгрызла желаемое…

О, у меня внутри все трубило.

Член снова налился тяжестью.

Но на этот раз хватило выдержки немного подвинуться в своих желаниях.

Повел губами ниже.

По ее побдородку, шее, груди.

Медленно и непрерывно довел линию до низа ее живота, лобка… Скользнул ниже, собирая ее вкус, вкус металла. Наш вкус…

Накрыл губами плоть, коснулся языком.

— Лео! — тихий, охрипший от криков голос.

Я всей кожей ощутил, как она вспыхнула от непроизвольного стеснения.

Новая грань откровенности для нее — бездна возможностей для меня.

— Не закрывайся. Ты хотела… быть моей? Будь.

Продолжил.

К финалу пришли вместе: она, извиваясь киской на моем языке, вбиваясь бедрами в алчный рот, я — заливая спермой кулак.

***

Потом — темнота, внезапный сон.

Утро…

Я проснулся первым, сел, разглядывая жену.

Шок. Стыд. Принятие. Удовольствие.

Укоры собственной совести.

Разве должен был я мучить ее — так. Вся в следах…

Ясмин пошевелилась, поискала рукой на кровати и встрепенулась.

— Я здесь, — позвал.

Она встретилась глазами с моим взглядом.

Хотелось так много сказать, но мы молчали. Как будто впервые видели друг друга и знакомились в новых реалиях.

— Это… Это то, что ты прятал от меня?

— Лишь малая часть, — признался честно.

— Я… подумаю, — прикрыла глаза.

Что?

Глава 25

Леонид

Инстинктивно дернулся вперед, ощутив внутри темный вихрь. То, чего всегда боялся.

Страшился получить ее всю — как женщину, как свою женщину, и понять, что мне мало… Мало всего!

Это ужасное стремление, у которого не было границ и пределов.

Я мигом захотел предъявить на нее свои права.

По-новому.

Утверждаясь в них.

Закрепляя.

Тело Ясмин — как карта моих прикосновений, но я ощущал зверскую потребность — еще.

Алчность, не знающая границ.

Сел рядом, движение вышло резким, быстрым.

Но Ясмин не отпрянула в сторону, напротив, села, позволив одеялу скользнуть ниже.

Стыдно ли мне за эти следы — синяки-укусы?

Стыду моя алчность еще не уступила трон и хотела пировать дальше.

Ясмин потянулась ко мне, обняла за плечи и поцеловала в щеку, опустила голову мне на плечо, обескуражен этим жестом.

— Доброе утро, — оставила легкий поцелуй. — Мне приготовить тебе завтрак? Или ты вернешь тот долг, который остался неисполненным с твоей стороны?

Я чувствовал себя зверем, застывшим в прыжке. Просто заморозили.

— Ммм?

— Сгоревший завтрак, Лео, — шепнула на ушко, едва коснулась его губами. — Я хочу в душ. И я… подумаю насчет всего.

— Вот как?

Сжал пальцы на ее талии, крепко-крепко, потом отстранил ее от себя и посмотрел в глаза.

— Ты уже принадлежишь мне.

— И ты обещал мне не вредить, — напомнила она, дотронувшись до моей ладони. — Можно ли расценивать вредом, когда другого человека принуждают к чему-то против его воли?

Я рыкнул.

Вот уж…

Не думал, что меня… поймают!

На моих же словах.

— Это… жестоко. Просто охуеть как жестоко. Ты себе не представляешь, насколько.

— Позволь понять? Я хочу подумать, — упрямо заглянула мне в глаза. — Ты сказал, это лишь часть. Я хочу понять больше. Но мне нужно знать. Ты держишь в тайне свои желания, я хочу понять каждое из них.

— Каждое.

— Да. Но не все сразу. И я хочу иметь выбор. Ведь ты поклялся мне не вредить, — подняла мою ладонь со следами глубокого пореза и поцеловала.

Как будто оставила мне на сердце клеймо. Снова. Поверх миллиардов других.

— Как юрист, что ты требуешь от своих клиентов, пытаясь решить их вопросы?

— Честности. Ясности. Если они налажали, я должен знать, как и где. Только располагая полной информацией, я могу пораскинуть мозгами и понять, можно ли что-то сделать или нет. Это если сильно вкратце.

Ясмин чуть не подпрыгнула, подалась вперед, ерзая, уже едва ли не у меня на коленях, чертовка!

— Тогда будем считать, что я — юрист твоих тайных желаний. Ты должен показать мне каждое из них. Быть открытым.

— Ооо…

— Я не буду трясти тебя, как ребенок трясет мешок с конфетами, чтобы увидеть все сразу, — рассмеялась она. — Я хочу долго-долго выбирать и смаковать каждую сладость, вытягивая по одной.

— Каждую.

Я потянул ее узкую ладонь, опустив на свой член.

— Это лишь малая часть, Ясмин.

— Я уже поняла, — вспыхнули ее щеки. — Ты говорил очень много. Путано и не очень. Я хочу это… — обвела меня не менее жадно. — Твой мешок с подарками.

— От некоторых может стынуть кровь в жилах.

— Ты меня отталкиваешь, запрещая самому себе, рычишь, кусаешь. Пугаешь нарочно. Почему… Почему меня это будоражит?

— Ты — моя. Я не ошибся. Ты — моя девочка. И это не только ты будешь раскрывать свои подарки… — обвел ее жадно. — Но и я.

— Я — тебя. Ты — меня, — встрепенулась. — Я чувствую, что подо мной снова все мокрое. Горячее. Только от разговоров.

— Так покажи мне это.

— Я ужасно выгляжу. Вся… в…

— В крови. В сперме. Это не твоя ошибка, а мое упущение. Я опытнее, взрослее. Я должен был сделать твое пробуждение комфортным, без стеснения. Забылся. Ты заставила меня забыться.

“Я забылся в тебе” — мысленно.

— Поэтому сейчас ты покажешь мне всю себя. Не ради секса. Я должен оценить ущерб и собственные промашки. Это моя обязанность.

— Тотальный контроль? — вспыхнули догадкой глаза Ясмин. — Поэтому ты сам выбираешь мне трусики? И не только…

— Я продолжу это делать. Ты не заставишь меня прекратить. Даже не пытайся.

Ясмин снова меня обняла, потерлась нежно о мою скулу своей щекой. Тонкие пальчики зарылись в мои волосы.

— Если бы ты знал, как у