– Ты про историю с пожарной сигнализацией?

– Про неё самую. Я же её проверял всего за несколько часов до пожара. Помнишь, у нас тем вечером «мигнул» свет? – Хидео кивнул. Тогда и правда на пару секунд отключилось электричество. – Ну вот я и пошёл проверить, на всякий случай, как она отреагировала на сбой в питании. Всё было в порядке.

– А может, какая-то отложенная ошибка?

– Не может такого быть, – отрезал Зак. – Если ошибка бы возникла, она возникла бы сразу. А ошибок не было. Ну что, здесь всё в порядке, включаем?

Он щёлкнул рубильником на стене, раздался лёгкий шум, а потом грунт в ближнем горшке на глазах начал расти в объёме. Тихо зажурчал фонтанчик в центре зала.

– Он выключится сам, когда мы отсюда выйдем, – пояснил Зак.

– И когда это всё вырастет? – Хидео скептически оглядел результат своих трудов. Пока помещение всё ещё больше напоминало склад, чем оранжерею.

– По-разному, – пожал плечами Зак. – Трава вылезет уже завтра, а с огурцами, уж извини, пару недель придётся потерпеть.

– Если пару недель, то ладно, – великодушно согласился Хидео. – Пошли ужинать?

– Ужинать? А что, обед уже был? – почесал бритую макушку строитель.

– Был, – заверил Зака мельхиорец. – Но он прошёл без нас.

– Ты говорил, кто-то перенастроил сигнализацию, – напомнил Хидео, пока они шли на ужин. – А кто это мог сделать, и зачем?

Зак пожал плечами.

– Кто-то из ваших инженеров или начальников, не иначе. Это у геологов такая традиция – убеждать нас, что наши системы конфликтуют с их системами. Уже устал объяснять, что это невозможно.

– Здесь тоже убеждали? – удивился Хидео. Пока что руководство, что Кастел поводов усомниться в своём профессионализме ему не давали.

– На словах нет. Но как видишь, решили обойтись без убеждений. А шишки полетели в меня, – горько заключил Зак.

Хидео промолчал. Было очевидно, что молодой строитель уверен в собственной правоте. К тому же они уже дошли до столовой, а здесь нашлась более насущная тема для обсуждений.

– Опять «овсянка»? – возмутился мельхиорец. – Что-то я не припомню такого пункта в договоре, чтоб месяц есть одну «овсянку»!

– А ты его читал, что ли? – изумился Зак.

– Конечно, – удивился в ответ Хидео. – Мне ещё в Академии в первую неделю занятий очень убедительно объяснили, чем чревато подписывать что-то, не читая. Ну не только мне, – он хихикнул. – Из всего курса только пара человек потом месяц картошку не чистили, а ведь все были уверены, что подписывают типовое согласие на соблюдение правил пользования библиотекой.

– В Академии? – поднял бровь строитель. – В какой Академии?

– Сельскохозяйственной, разумеется, – с достоинством ответил Хидео. – Но столько «овсянкой» мы не питались даже там. О, доктор, вы как раз вовремя! Скажите, пожалуйста, что думает современная медицина про однообразие меню в целом и «овсянку» в частности?

Проходивший мимо в глубокой задумчивости Мозели остановился, явно пытаясь понять, что от него хотят.

– А, «овсянка»? – врач скользнул взглядом поверх их голов и сосредоточился на чём-то позади Хидео. – Да, полезный и вкусный концентрат, ну… иногда вкусный. Злоупотреблять не стоит, а то жевать разучитесь.

Кивнув мельхиорцу, Мозели пошёл в свой угол, судя по всему, забыв захватить по дороге еду.

Укоризненно покачав ему вслед головой, Хидео принялся ковырять «овсянку» ложкой. Столовая постепенно наполнялась народом. В отличие от завтрака и обеда, ужинать все предпочитали не спеша, группируясь по интересам и симпатиям. Хидео обычно устраивался в компании Кристины, Арины и Зака, когда тот бывал на базе, иногда подсаживался к Красину, Кастелу и Роману, но только если они не успели зазвать в свой круг врача. Не то, чтобы в присутствии Мозели мельхиорцу кусок в горло не полез, время ярой антипатии как-то незаметно прошло, но сокращать дистанцию его всё равно не тянуло.

Устав за день, они с Заком ели молча, краем уха прислушиваясь к беседе Красина и Кастела о влиянии магнитного поля Оранжевой на экспедиционные приборы. Хидео хмыкнул про себя: он мог бы добавить несколько фактов о влиянии магнитного поля Оранжевой на экспедиционных сотрудников, но в разговор вмешиваться не стал.

Пришла хмурая Кристина, наверное, опять что-то не поделила с Изольдой, и молча плюхнулась на стул рядом с Заком. За ней пришла и сама Изольда, конвоировавшая откровенно недовольную такой заботой Глорию. Старший геолог Второй партии внезапно не уехала на восстановленную базу вместе с подчинёнными, а осталась на главной базе и половину времени теперь помогала Инке с отчётами, а половину проводила в лаборатории. И если лабораторной эстетике это пошло на пользу, то атмосфере не очень. Хидео слышал самые разные теории, почему Глория теперь работает на базе, вплоть до откровенно бредовых, пока Кристина его не просветила относительно реального положения вещей. Мельхиорец тогда мысленно присвистнул (сделать это вслух помешали остатки былого воспитания), так же мысленно поёжился и пожелал ей удачи (а заодно ещё и терпения Мигелю Мозели). Откуда это узнала сама Кристина, он мог только гадать, но явно не из откровений Глории.

Арина запаздывала. Хидео знал, что она должна встретить возвращающегося «Малыша» (вот кто придумал такое название для самолёта лишь чуть меньше «Стрекозы»?) и отправить его в ангар. Мельхиорец лично разровнял грунт от посадочной полосы беспилотника до ангара, чтобы «Малыш» мог ехать по нему сам, без помощи девушки, но что-то всё равно могло пойти не так. Хидео уже почти собрался пойти проверить, всё ли в порядке, но тут Арина сама вошла в столовую. И вошла она с таким видом, что сразу стало понятно: всё совсем не в порядке.

– «Малыш» пропал, – сказала она, растерянно переводя взгляд с Красина на Хидео и обратно.

– Как пропал? – мельхиорец даже вскочил.

– Улетел, – девушка без сил опустилась на подставленный ей Кастелом стул. – Он возвращался, подлетел к базе, должен был приземлиться, но вместо этого пролетел мимо и… улетел. Ни на какие команды он не отзывался. Заряд был на исходе, я его сегодня почти на пределе отправила, так что минут через пятнадцать он упал…

Девушка закрыла лицо руками.

– Во-первых, не упал, а приземлился, – уверенно сказал Кастел. – Это же планер, он даже без заряда может пролететь некоторое расстояние, а потом плавно сесть. Во-вторых, что