нас всех разгонит, – проводив Инку взглядом, негромко признался Мигель Красину.

Географ хмыкнул.

– Адриан совсем не так строг, каким ему приходится казаться, хотя он и учёный со вселенским именем. Например, метод беспосадочной оценки ресурсов планеты, которым пользуются уже сорок лет, придумал он. И он не кабинетный учёный сухарь, забывший за книжной пылью, что такое настоящая жизнь.

Мигель понимающе усмехнулся, за время учёбы на «сухарей» он насмотрелся изрядно, а Красин продолжил:

– «ИСМ» вообще повезло, что его удалось заполучить в эту экспедицию, он собирался выходить на пенсию, и откладывать её ещё на год никак не хотел.

– Но как-то уговорили же?

– Как-то уговорили, – подтвердил Красин. – Скорее всего, воззвали к ответственности. Этот контракт вообще запредельного уровня сложности, тех, кто может его на себе вытянуть, можно пересчитать по пальцам на одной руке. Фа тоже, по слухам, перекупили, сорвав с середины проекта по колонизации откуда-то из Волос Вероники.

– Представляю растерянность колонистов.

– Ага, особенно, если это ещё и обставили должным образом, – добавил молчавший до этого Кастел. – Например, с неба к колонистам опускается летающая тарелка, из неё вырывается зелёный луч, нацеливается прямо на начальника колонии, и та начинает подниматься в воздух. Какой-то отчаянный парень пытается её удержать, в прыжке хватает Фа за ботинки, но все знают, как экономят на экипировке колонистов, и даже начальнику колонии достаются ботинки на три размера больше, чем нужно. Ботинки соскальзывают, Фа исчезает в летающей тарелке, которая тут же задраивает люк и стремительно скрывается в глубинах космоса.

Мигель и Красин с минуту помолчали, осмысливая рисуемую в воображении картину, а потом дружно захохотали.

Изольда с Хидео, видимо, продолжая начатую в углу беседу, подошли к столу.

– Если здесь как следует поискать, можно уйти на почти полную автономность, – уверяла мельхиорца Изольда. – Например, мы привезли с собой целые канистры реактивов. А потом случайно выясняется, что мы на соединениях, аналогичных булькающим в канистрах, в прямом смысле сидим. Даже жаль, что ту скважину закрыли…

– Это да, но сколько понадобится лет, чтобы исследовать планету настолько детально?

– Это уже вам, молодым, решать, – ответила Изольда.

Хидео усмехнулся и перевёл взгляд на стол.

– А это что такое? Печенье?

– А это именно то, что я хотела вам показать и уговорить попробовать. Какой же праздник без домашней еды? Так что мне пришлось использовать все свои чары, чтобы выпросить у Эриха несколько горстей «овсянки», порадоваться, что не забыла захватить с собой специи, а потом выгнать девушек из лаборатории, чтобы они не видели, как я нарушаю все свои инструкции и использую оборудование не по прямому назначению. А уж что получилось, то получилось, пробовать вам, если, конечно, решитесь.

– Решусь ли я? – воскликнул мельхиорец под аккомпанемент смешков окружающих. – Не буду колебаться ни секунды!

Он взял желтоватую лепёшку, откусил кусочек, пожевал, подумал, а потом торжественно объявил:

– Мадам, не будь вы замужем, я бы на вас женился!

Все снова засмеялись и потянулись к коробке с печеньем. Мигель, не желая обижать Изольду, тоже не остался в стороне, хотя и не слишком жаловал сладкое. Но печенье и правда оказалось на удивление вкусным.

– Кстати, о муже. Как же он вас отпустил так далеко и так надолго? – спросил у Изольды Красин.

Та вздохнула.

– Без особой радости, конечно, но с пониманием. Надо же и мне мир посмотреть и себя показать, как говорится. У нас же пятеро детей, пока всех вырастили, пока в мир выпустили, я так от дома далеко и не уезжала. И, – она лукаво улыбнулась, – вас-то жена тоже как-то отпускает.

Красин развёл руками:

– Отпускает. Скоро сорок лет будет, как отпускает. Но ведь я скоро сорок лет, как возвращаюсь. Прошу прощения, слушаю тебя, Адриан, – ответил Красин на писк своего коммуникатора. – Хорошо.

Он поставил давно опустевший стакан на стол и сказал:

– Вы продолжайте, я скоро вернусь.

После ухода географа роль хозяйки вечера перешла к Изольде. Она вытащила к столу девушек с Заком и вовлекла их в общую беседу, продолжая при этом ненавязчиво опекать заметно оттаявшего мельхиорца. Полчаса спустя вернулся Красин.

– Всё нормально, просто уточнили один вопрос, – ответил он на вопросительный взгляд Мигеля.

К десяти вечера участники вечеринки начали расходиться. Первыми ушли Изольда и Кастел. Впахивающий за четверых на строительстве оранжереи Зак долго боролся со сном, но, наконец, согласился признать своё поражение и тоже ушёл. Дольше всех засиделись Красин, девушки, Хидео и, неожиданно для себя, Мигель. До полуночи оставалось полчаса, когда, расставив мебель по местам и отнеся посуду в столовую, они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Красин, мельхиорец и девушки пошли в жилой блок, а Мигель по привычке решил заглянуть в медблок, чтобы проверить, всё ли там в порядке.

Зевая, он прошёл по коридору, открыл дверь, оглядел приёмную, и тут сонливость как рукой сняло: пока он был на празднике, в медблоке кто-то побывал. На первый взгляд, всё было в порядке, предметы лежали на своих местах, двери в соседние помещения закрыты. На визит незванного гостя указывала только коробка с аккуратно сложенными бинтами в шкафчике: Мигель всегда укладывал их так, чтобы надписи на упаковках были обращены в сторону стеклянной дверцы, теперь же коробка стояла к нему «спиной». За много лет привычка к такому размещению перевязочного материала настолько в него въелась, что Мигель ни на секунду не усомнился, что перевёрнутая коробка не его небрежность, а дело чужих рук.

Кому понадобились бинты? Или здесь искали что-то посерьёзнее? И ещё немаловажный вопрос: как он сюда попал? И, вдогонку, он уже ушёл, или ещё здесь?

Мигель достал фонарь и осторожно обошёл приемную. Сюда выходили двери двух маленьких палат на две койки каждая, процедурной, операционной, лаборатории и материальной.

Подойдя к своему столу, он вывел на монитор над головой изображение с установленных в обоих палатах камер. В палатах было темно и пусто. Мигель включил в палатах свет, но никакой барабашка ожидаемо из-под коек не выскочил. Врач пожалел, что приехавший с ним из джунглей нож остался в его комнате в жилом блоке, и поманил к себе прячущегося под столом робота-уборщика. Мигель подхватил недовольно заворчавшего малыша правой рукой (сойдёт хотя бы для психической атаки), левой поудобнее взял фонарь и толкнул дверь первой палаты, где быстро заглянул под койки и в крохотный санузел. Прятаться тут