То же самое можно было сказать и об австрийских и венгерских частях, однако чем ближе русские войска были к Венгрии и чешско-славянским землям, тем менее предсказуемой становилась возможная реакция частей с преимущественно славянским контингентом. Германскому командованию необходим был успех, который дал бы тылу надежду на победоносный исход войны. 3 апреля 1915 г. в штабе Восточного фронта М. Гофман записал в своем дневнике: «Ни на востоке, ни на западе мы не сломили врага: наоборот, и французы, и русские живут с полной надеждой на победу – благодаря полностью лживым новостям, которые приходят в армии. Каждый день русские летчики разбрасывают над нами прокламации: «Сдавайтесь, сложите оружие, ваши жены и дети голодают!». В добавлении к этому русские считают, что они разбили австрийцев, и на самом деле они сделали это. Мы послали три дивизии в Карпаты (имеется в виду Бескидский корпус. – А. О.), и есть какая-то надежда на то, что эта линия продержится – на большее надеяться нельзя»89.

Однако и у наступавшего Юго-Западного фронта силы были на исходе. Правильное решение, которое принимается с опозданием, меняет свою природу. Резервы были исчерпаны, силы фронта растянуты в линию. 30 марта 1915 г. Н. И. Иванов и его новый начальник штаба генерал В. М. Драгомиров известили Ставку о необходимости образования резерва в районе Дуклинского перевала силой в одну дивизию. На этот раз Ю. Н. Данилов поддержал данное предложение. Более того, генерал-квартирмейстер считал необходимым выделить резерв в один корпус, без чего Карпатскую операцию до конца довести было проблематично. Резерв был необходим как для использования прорыва через горы, так и для гарантии против контрудара с правого фланга. Именно оттуда он и виделся возможным. Чрезвычайно важно, что в Ставке понимали возможность того, что произошло потом под Горлице.

В тот же день, 30 марта, в 18 часов 20 минут Ю. Н. Данилов, после того как он получил телеграмму Н. И. Иванова и В. М. Драгомирова, сам отправил телеграмму начальнику штаба Ставки Н. Н. Янушкевичу, где, между прочим, сообщалось: «Германцы, несомненно, производят перегруппировку своих войск, внутренний смысл которой еще не выяснен. Имеются указания о вероятности удара германцев на центр 3-й армии с целью выйти на правый фланг наших войск, переваливших за Главный Карпатский хребет, каковой удар может обещать успех в силу происшедшей растяжки фронта названной армии… Не придавая всем этим агентурным данным преувеличенного значения, Верховный главнокомандующий все же находит крайне необходимым скорейшее образование свободных резервов и в первую очередь желает иметь наготове один корпус в своем распоряжении, которым Его Высочество мог бы распорядиться в случае надобности по своему усмотрению»90. Тем не менее корпус так и не был выделен, Юго-Западному фронту пришлось обходиться своими силами.

Переходившие Бескидский хребет части сталкивались с большими трудностями: «Переход через главный хребет Карпатских гор оказался чрезвычайно трудным. Идти пришлось по узким дорожкам, проложенным по глубокому снегу в густом лесу. Начиналась уже настоящая весна, снег стал рыхлым, и это делало дорогу почти непроходимой. Особенно тяжело было обозу и артиллерии. Лошади совершенно выбились из сил, не могли везти тяжелый груз, и солдатам приходилось вытаскивать на руках повозки и пушки. Местами, чтобы через глубоко лежащий снег могли пройти тяжелые орудия, нужно было делать настилки из срубленных деревьев. Подъем на гору Бескид длился не менее пяти часов»91. 11 апреля 1915 г. Н. И. Иванов приказал 3-й и 8-й армиям, действовавшим в Карпатах, перейти к обороне92.

В Ставке со дня на день ожидали падения Перемышля. Действительно, взятие в 1915 г. этой крепости относительно малыми силами и при незначительных потерях было важной моральной победой. «9 марта Перемышль сдался, и сразу наше положение на фронте в Карпатах стало легче, – вспоминал А. А. Брусилов. – По всему нашему фронту выставили плакаты о сдаче Перемышля»1. Император в этот день был в Ставке. Первым новость о победе ему сообщил главковерх. «После 11 утра мы, несколько человек, стоявшие у подъезда, – вспоминал А. И. Спиридович, – увидали быстро шагавшего к Императорскому поезду В. Кн. Николая Николаевича. Он, видимо, был чем-то взволнован. Не прошло и несколько минут, как разнеслось – Перемышль пал… Общее ликование»2. «После утреннего доклада вернулся к себе и начал письмо Аликс, – записал в своем дневнике 9 (22) марта Николай II, – как вдруг Николаша ворвался ко мне и объявил радостную весть о падении Перемышля! (выделено Николаем II. – А. О.)»3. Днем в походной церкви состоялся благодарственный молебен. Настроение у всех было приподнятое. Император был очень доволен и весел4. Верховный главнокомандующий получил орден Святого Георгия 2-й степени. На следующий день Николай II отправился в Царское Село5.

«Визит царя удачный, – немедленно сообщил Н. Н. Янушкевич В. А. Сухомлинову. – Перемышль снял камень. Легче дышать»6. Утром 9 (22) марта 1915 г. новость о Перемышле была получена в Петрограде7, правда, сначала не поверили, но в три часа дня пришло подтверждение, и несмотря на сильный снег улицы столицы заполнили ликующие люди с национальными флагами и портретами императора8. Невский проспект был переполнен, большое количество людей вышли на улицы и на рабочей, Петроградской стороне города. Стихийные демонстрации тянулись к Аничкову дворцу, к посольствам союзных стран. В Казанском соборе был отслужен торжественный молебен, во время которого вместе пели местный хор и хор галичан. На демонстрациях принимались тексты поздравительных телеграмм в адрес Верховного главнокомандующего.

В Москве происходило то же самое. Днем молебен у часовни Иверской Божией Матери собрал свыше 10 тыс. человек. Около 16 часов 30 минут на улицах начали появляться демонстрации с флагами, портретами Николая II и Николая Николаевича (младшего). Они собирались на Тверской улице, у памятника М. Д. Скобелеву, в Кремле, у памятника Александру II, у памятника Гренадерскому корпусу в Лубянском сквере, у храма Христа Спасителя. Благодарственные молебны были отслужены на железнодорожных вокзалах и в Большом Успенском соборе Кремля, откуда к Лобному месту через Спасские ворота прошел крестный ход. На Красной площади стояли войска и тысячи москвичей. Некоторые заводы и фабрики остановили работу, и рабочие вышли на улицы, чтобы поддержать патриотические демонстрации.

Праздник завершился лишь к полуночи. Массовые демонстрации и молебны в честь победы прошли во Львове, Варшаве, Киеве, Харькове, Нижнем Новгороде, Ярославле, Костроме, Екатеринбурге, Одессе и многих других городах. В Ставку поступали телеграммы от железнодорожников, студентов, митингующих. Поздравительная телеграмма была принята и на специально собранном заседании профессоров медицинского факультета Московского университета, а Петроградский университет, кроме того, избрал великого князя своим почетным членом (Московский университет сделал это еще 5 (18) декабря 1914 г.)9. Сплетни о предательстве и арестах высшего генералитета на время успокоились – Перемышль заслонил собой все10. Сдалась первая большая крепость противника, в то время как маленький русский Осовец вместе с полевыми войсками остановил немцев с их тяжелой артиллерией!11 Немаловажным для общественного мнения успехом было и взятие Мемеля.