Едва взглянув на березу, нойда понял: со священным деревом случилась беда. То ли ударила молния, то ли век ее подходил к концу, а может и помог кто… Исполинский ствол треснул, Береза стояла расколотая. Одна часть еще поднималась в небо, другая висела, кренясь над поляной, словно огромная сломанная рука. Нойда невольно содрогнулся – береза напомнила ему огромный скелет. Ощущение чего-то мертвенного усиливали ветви, усеявшие вершину холма. Некоторые были чересчур похожи на кости. Подойдя поближе, нойда понял: ему вовсе не показалось. Голые ветви и голые кости, звериные и человеческие, усеивали поляну под березой.

Рядом послышалось рычание сайво-охотника, и почти сразу нойда заметил Вархо. Тот стоял под березой среди кучи костей, – и выглядел в точности как раньше. Не страшная нежить, а старый друг.

– Рад тебя видеть, брат, – послышался знакомый голос. – Ты совсем не изменился с нашей последней встречи! Я был просто счастлив, когда увидел тебя! Так и бросился навстречу! Хотел прижать тебя к сердцу, – а тут эта полоумная Искра начала факелом тыкать…

Нойда быстро оглядел равка. Раны, причиненные огнем и оружием, полностью исчезли. Вархо даже сменил одежду. Длинная белая рубаха с особой обережной вышивкой, кстати, была нойде знакома.

– Славно, что ты не забыл меня, Вархо.

– Как бы я мог! Только ты появился в моих владениях, как я о тебе узнал.

– Вижу, жрецы святой березы одолжили тебе рубаху…

Вархо расхохотался. Сверкнули острые железные зубы. Он шагнул вперед, переступив чей-то скелет. Нойда поднял бубен. Сами собой шевельнулись и забренчали подвески на поясе. Равк разочарованно остановился и отступил назад, в круг костей.

– Я тут поселился, – объяснил он. – Хорошее, тихое место. Никто не тревожит. Бывший наставник так радовался встрече, когда я вернулся. Правда, недолго…

– Брат, – горько произнес нойда, – что ж ты над собой сотворил?

Вархо снова качнулся вперед. Покосился на белого красноглазого духа-песца, который стоял в нескольких шагах впереди хозяина, сторожа костяной круг и скалясь.

– Ты все еще зовешь меня братом? – вкрадчиво повторил равк. – Как отрадно это слышать! Помнишь нашу клятву побратимов? «В самый мрачный час призови меня, брат, и мы встанем вместе против тьмы!» Я стащил ее из героической песни одного скальда. Песня была слишком затянутой и невыносимо высокопарной, но клятва показалась мне стоящей, и ты со мной согласился. И вот ты пришел, чтобы встать рядом со мной. Иди же ко мне, брат, обнимемся!

Нойда не шевельнулся, только перехватил поудобнее колотушку.

– Что ж ты медлишь?

– Да вот на зубы твои смотрю.

– А, зубы, – равк медленно улыбнулся. – Мы их выковал один кузнец. Потом я на нем их и испробовал… Знаешь ли, не так-то просто заклясть железо. Своего рода испытание. У кого не достанет силы это сделать, заставить служить себе – того самого железные зубы погубят…

– Зачем тебе это? Чего не хватало? Ты мог стать одним из величайших чародеев…

– Я и так сильнейший чародей в водских землях, – гордо ответил Вархо. – А скоро и до словен доберусь. Все, что я желаю, рано или поздно будет мое… Ты видел Искру? Ах, какой огонек! Сладко погреться у такого…

– Ты вроде еще живой, Вархо, – будто не слыша его, сказал нойда. – Для живых всегда есть надежда. Или сам не знаешь, что с тобой дальше будет? Потеряешь разум и память, начнешь охотиться за людьми, как безумный… Потом и семью свою съешь…

– Пустяки! – отмахнулся Вархо. – Да, ты прав – сейчас я слишком привязан к родству человеческой плоти. Конечно, она стала много сильнее после первого перерождения – но и пищи требует слишком много. А добывать еду – большая морока. Добыча с каждым днем становится все пугливей, прячется по домам, уходит за реку… Ну ничего! Вот умру, тогда-то придёт мое время! Ты даже не представляешь, на что способен равк, сбросивший бремя человеческой жизни…

– Отчего же, вполне представляю, – возразил нойда. – Ты сможешь, словно облако дыма, проходить по изнанке мира. Проникать сквозь стены, покидать курган, если у кого-то достанет глупости закопать тебя в землю. Сможешь вызывать бурю когда захочешь, а не только когда превращаешься. Сможешь проклинать и наводить порчу, предсказывать гибель и убивать прикосновением… Принимать облик человека и зверя…

– Ну разве не завидная судьба? Раздели ее со мной – мы ведь братья! Вспомни запретную гору на краю ледяного моря. Вспомни дом Лунный Девы, Никийи, где рождается северное сияние! Пустой дом, полный теней, залитый кровью… Мы еле спаслись оттуда …

– Помню, – помедлив, кивнул нойда. – Я еще тогда удивлялся твоей неслыханной удаче. Думал, за тобой предки крепко приглядывают. А на самом деле всё было просто: твои раны получала Хилья.

– Мое искусство сохранило меня, – не смущаясь, подтвердил Вархо. – Но я сейчас о другим. Удача – дар богов. У тех, кого они избрали, особый путь – путь силы…

Перед внутренним взором нойды будто вспыхнул свет. Всё разом встало на место.

– Так вот почему ты стал равком! Тебя сбил с пути какой-то бог!

– Не сбил, а направил, – недовольно сказал равк. – И не бог, а богиня. Ну, понял о ком я? Синеглазая Никийя, прекрасная Лунная дева!

Нойда с недоумением поглядел на него.

– Лунная дева? Что ты несёшь, Вархо?

– Она, она! Видно, я ей чем-то приглянулся. Она сама нашла меня…

Нойда вдруг побледнел. Он догадался, о ком говорил Вархо.

– Брат, – сказал он, опуская бубен. – Это не Лунная дева! Это совсем другое существо. Худший из духов, порожденных Змеевым морем… Я ищу ее уже много лет! Помоги же мне! Расскажи, где встретил ее? Что она наобещала тебе?

– Непременно расскажу, – прошипел равк. – Тебе на ушко!

Весь разговор равк следил за нойдой, не упуская его единого его движения. В миг, когда побратим опустил бубен, упырь взвился в воздух, превращаясь на лету. В тот же самый миг нойда словно вспыхнул пламенем. Равк с воплем отлетел назад, а нойда вскинул руку, замахиваясь тем, что равк принял за колотушку. Развернулась и хлестнула плеть, распуская огненные лезвия.

– Что, не ожидал? – нойда сунул плеть за пояс и склонился над воющим упырем. – А теперь отдай мне свою душу! Где ты ее спрятал?!

Темнота над головой вдруг наполнилась воем и свистом. Нойда поднял голову и успел увидеть, как вихрь уносит в небо черную птицу.

Нойда раскинул руки и прыгнул следом.

* * *

Они пронеслись в облаках над черным лесом. Вихрь не утихал, унося птицу. Она метнулась влево, пытаясь оторваться от погони. Лес внизу изменился. Ветер нес запах гари, дым туманил зрение. Небо было темно-красное, по нему пробегали багровые сполохи. Нойда понял, что они покинули мир людей.

Птица метнулась вправо. Внизу проносились черные, блестящие под багровым небом равнины, залитые водой – то ли весенний разлив, то ли бескрайние топи, в них извивались огромные твари. Что это был за мир, нойда даже не успел понять.