Но вот пошли снежные равнины, затем колючие торосы… Сюда весна еще не добралась – и едва ли когда-нибудь доберется. Край ледяного поля обрывался в черноту, где то ли плавали, то ли медленно летели белые горы… Да это же Дышащее море! Пределы его неизвестны, никто не знает что там за его краем, кроме льда и вечной тьмы. Змеево море тоже враждебно людям, но Дышащее – поистине врата в Нижний мир.

Птица, сложив крылья, стрелой неслась к одинокой скале среди торосов. Нойда сразу узнал ее. Храм, – а может и дом, – Лунной девы, куда они когда-то с Вархо ухитрились забраться. Значит, тут Вархо и потерял свою душу…

Они влетели в пустые, заиндевевшие чертоги почти одновременно – и обернулись людьми.

– Вот и опять мы здесь, – торжествующе усмехнулся Вархо. – Ловко я тебя сюда заманил! Сейчас Лунная дева прикончит тебя!

– Тогда пусть поспешит, – нойда быстро шагнул к нему.

– Никийя! – завопил Вархо. – Госпожа! Помоги!

Он выкрикивал и выкрикивал имя, но ответа не было.

– Я же сказал – это не ее имя. Почему ты меня не слушал? Совсем другая тварь подчинила тебя, назвавшись Лунной девой. У нее много ложных имен, и она не будет тебе помогать… Она не любит слабых…

Нойда схватил Вархо за руку. Сейчас душа бывшего друга была совершенно беззащитна, с ней можно было сделать все, что угодно. И нойда уже знал, что. Он воззвал к Бабушке Березе.

Скрип, треск… Крик, полный муки и ярости…

* * *

…Нойда открыл глаза. Исчезло ледяное море и скала среди торосов. Он сидел на земле под священной березой, с прямой спиной, положив на колени бубен, и чувствовал, как гаснут глаза духов на поясных подвесках, как остывает смертоносная для нежити шаманская плеть. Мир вокруг понемногу возвращался в обычные берега. Образы, запахи и звуки иных слоев мироздания исчезали за невидимыми кромками. Когда вернулся слух, нойда сразу услышал чей-то стон. Громкий и жуткий.

В нескольких шагах перед ним корчился равк, словно проткнутая соломинкой муха. Надломленная половина березы все же оторвалась и упала. Острая длинная ветка пронзила равка насквозь, пригвоздив к земле.

Упырь быстро терял силы. Обличье молодого красавчика водья сползало с него прямо на глазах – теперь любой бы распознал морок. Ничего похожего на того юношу, каким Вархо когда-то был – сейчас равк выглядел очень старым и потасканным. Хищное, изможденное лицо, тощие жилистые руки с длинными обломанными ногтями, запавшие глаза, железные зубы торчат из пасти…

Нойда долго смотрел на существо, которым стал его побратим. Равк пытался грызть пронзившую его толстую ветку, но лишь хрипел и царапал зубами кору.

– Я, конечно, могу убить тебя и похоронить правильно, – сказал наконец саами. – Но ведь твоя душа не освободится. Ты ее отдал за это превращение…

Небо понемногу светлело – близился рассвет. Равк, заметив розоватую полосу над лесом, в ужасе взвыл. Под скрежетание зубов по дереву нойда принялся разводить костер.

– Ты что затеял?!

Нойда удивленно оглянулся – он думал, что упырь уже утратил дар речи вместе с разумом.

– Когда твое тело умрет на рассвете, я посажу твою душу в бубен, – объяснил саами. – Ты станешь моим новым сайво.

– Эй, так нельзя! – всполошился равк.

– Еще как можно.

– Сайво заклинают истинными именами! Ты не знаешь моего имени!

– Ну конечно, – нойда закончил с костром и принялся греть над ним бубен. – Вархо – не имя. Ты сам себе его придумал. Твои родичи понятия не имели, какой ты на самом деле. Считали тебя умником, молчуном, будущим жрецом… А ты тем временем общался с «богиней». Не она ли надоумила тебя уйти к нурманам?.. Я прежде гадал, что за имя такое – Вархо, оно ведь не водское. А это нурманское Варг. Только там не любят его. Если северянин почитает волков, он возьмет имя Ульф. Это имя наделяет силой и свирепостью, верностью, бесстрашием. Варг – имя для убийцы, для того, кто приходит голодной зимой резать скот и людей…Ты сам давно выбрал этот путь, богиня только немного подтолкнула… А вот обряда лишения детского имени ты не прошел – значит, детским тебя и нужно заклинать.

– Откуда ты знаешь, что не прошел?! Откуда можешь знать мое детское имя?

– Хилья сказала, – просто ответил нойда.

Над поляной снова понесся яростный вой.

– Предательница!

– Вовсе нет! Она хочет спасти тебя. Жена тебя все еще любит, хоть ты и не заслужил…

Становилось все светлее. Звезды гасли, осталась лишь одна, сверкавшая как самоцвет прямо над верхушкой священной березы. Сморщенная кожа равка начала дымиться.

– Как ты можешь так со мной?! – рыдал он и бился, пронзенный березовой ветвью, словно рыбина на остроге. – Ты-то скрыл свое имя! Ты никогда не доверял мне!

Нойда устало вздохнул.

– У меня нет имени. Я не успел его получить.

Когда лучи солнца золотистыми ручейками начали просачиваться сквозь густой березняк, нойда ударил в бубен, начиная обряд. Обретение нового сайво требовало много времени и хлопот, но самое главное – подчинение духа, – нойда уже совершил. Теперь оставалось только бережно перенести душу в бубен.

– Не торопись, – послышался вдруг голос позади.

Нойда оглянулся, и тут же опустился на колени, положив рядом бубен.

Перед ним стоял шаман в длинном плаще из серых перьев. Рогатый убор на голове казался шапкой, но на самом деле вырастал прямо из черепа. Лицо закрывала белая маска – или она и была настоящим лицом? Когтистые руки покрывала шерсть, ноги – чешуя. А плащ из перьев, как отлично знал нойда, был на самом деле огромными крыльями.

– Склоняюсь перед тобой, о Каврай! – дрогнувшим голосом произнес нойда, устремляя взгляд в землю.

На бога-покровителя колдовства было невыносимо смотреть – бубен в его руках слепил ярче утреннего солнца. Каврай, заметив это, повернул бубен другой стороной. Теперь тот светился холодным сиянием луны.

– Встань, дитя, и погляди на меня. Что ты творишь?

Руки нойды дрожали от волнения. Не каждый день тебе является бог.

– Пытаюсь спасти друга, отец шаманов.

– Иногда в зимних лесах люди, запертые снегами, от голода едят друг друга. Равк, теряя разум, пожирает родню. Но чем лучше то, что затеял ты?

Нойда отважился приподнять голову.

– Почему, о Каврай?

– Ты лишил его земной судьбы. Не тебе решать, что с ним будет после смерти.

– Но иначе его душа попадет в руки моего врага. Как допустить это?

Бубен в руках Каврая вдруг полыхнул огнем.

– Только боги могут распорядиться душой после смерти. Не человечье это дело! Ты осмелился влезть в дела богов, нойда. Не удивляйся теперь, если и боги вмешаются в твои дела!